А Джошуа, не будь дурак, воспользуется этим шансом.

Линда Макнормик, сидя на софе рядом с хозяйкой, снисходительно выговаривала ей:

– Дорогая Нора, зачем было приглашать этого напыщенного идиота!

– Мистер Клифорд – известный писатель, – робко возразила та, опасаясь вывести гостью из себя.

Вопреки ее ожиданиям, Линда не рассердилась.

– Мистер Клифорд – пузырь, надутый самомнением. Представляю его лицо, когда он поймет, что Гибс достался не ему.

В комнату заглянула одна из девочек.

– Мама, можно нам взять принцессу?

– Конечно, дорогая. Но где она?

Адель прошествовала к вазе на подоконнике и вытащила из нее потрепанную куклу.

– Это укрытие Сесиль, – с важностью пояснила она. – Его придумала миссис Норидж.

Девочка присела в книксене и убежала.

– Ваша гувернантка – настоящая чудачка, – заметила Линда Макнормик. – Но мне это по душе. Терпеть не могу людей без странностей.

Несколько секунд бедная Нора мучительно пыталась найти у себя хоть одно качество, которое можно было бы выдать за странность. Но не преуспела.

– Так вы договорились с Джошуа? – пробормотала она.

– Разумеется. Ваш привратник хорошо разбирается в людях. Он сразу понял, с кем стоит иметь дело.

И Линда Макнормик победно усмехнулась.

– Не понимаю, зачем Эвансы позвали эту Макнормик, – в то же самое время говорил Алекс Карлу Боннэ. – Она бездарна, как сурок, и столь же плодовита.

Юноша оторвался от блокнота, в котором делал наброски для будущей скульптуры.

– Может быть, для контраста? – предположил он.

Внимательный слушатель уловил бы в его голосе скрытую иронию. Но Алекс Клифорд в любом разговоре прислушивался только к себе. Даже собственное молчание казалось ему значительнее чужих слов.

– Это возможно, – подумав, признал он. – Незавидная роль!

– Не поднимайте голову, мистер Клифорд.

– Приятно думать, что эта выскочка проиграла.

Карл Боннэ от удивления даже отложил блокнот.

– Неужели?

– Старикан просто не хотел обижать Макнормик при всех своим отказом.

– Какое благородство!

Как ни глух был Алекс к чужим эмоциям, на этот раз он почувствовал сарказм.

– Гибс сам мне об этом сказал. Вы зря не верите ему. Он, конечно, проныра, но в знании людей ему не откажешь.

Когда на поместье опустилась ночь, а часы в пристройке привратника пробили десять, Джошуа Гибс поднялся из-за стола, доковылял до шкафа и достал бутылку рома, которую хранил для особых случаев.

Старый добрый ром! Не чета нынешним напиткам.

– За олухов! – провозгласил Гибс с презрительной ухмылкой и в несколько глотков осушил стакан.

Два богатых дурачка одновременно! Ей-ей, не каждый день так везет.

На столе тускло сияли стопки монет, и Джошуа взглянул на них с нежностью. Неплохо ему удалось нынче подзаработать, хе-хе! Вот только язык устал молоть без конца.

Он взболтал ром и налил еще немного. Сегодня можно! Он выпьет еще чуть-чуть, а потом снова пересчитает свои денежки.

Корявые пальцы сомкнулись вокруг стакана, но донести выпивку до губ Джошуа не успел – в дверь постучали.

– Кого еще несет на ночь глядя… – проворчал он, неохотно отставляя ром.

Глянув в окно, Гибс заметил, что фонарь, который он зажег пару часов назад, отчего-то не горит.

Что за шутки?

Он распахнул дверь, и тут же приторная улыбка расплылась по его лицу:

– Ах, это вы! Чем могу быть полезен?

– Мне хотелось кое-что спросить у вас.

Человек, стоявший за дверью, сделал шаг навстречу привратнику, и тому пришлось отступить назад.

– Конечно, конечно, – пробормотал Джошуа, ругая про себя некстати пришедшего гостя. – Прошу вас, проходите…

– Здесь темно. Покажите дорогу.

Гибс повернулся к гостю спиной. Тотчас шелковый шнур обвил его шею. Человек, набросивший удавку, затянул ее со всех сил. Гибс замахал руками, вцепился ногтями в веревку, душившую его, попытался лягнуть того, кто стоял сзади… Но убийца лишь крепче стягивал петлю.

Когда тело привратника осело на пол, человек выпрямился и некоторое время стоял, прислушиваясь. Но снаружи не доносилось ни звука, кроме шелеста листьев.

Убийца прошел в комнату, где горел свет, и усмехнулся, увидев на столе бутылку с недопитым ромом и кучку фунтов. Монеты он сгреб в ладонь, вернулся к трупу и разжал пальцы.

Деньги с тихим звоном рассыпались по телу Джошуа Гибса.

Инспектор Барни, рыжеволосый коренастый крепыш, сдвинул котелок на затылок и присел возле тела. Снаружи помощники разгоняли зевак, собравшихся со всех окрестностей, едва только распространились слухи об убийстве. Зеваки не желали расходиться: каждому хотелось поглазеть на Гибса, который наконец-то отдал концы.

Джон Барни вздохнул и снял котелок. Дельце вырисовывалось не из легких. Гибс и при жизни не вызывал у Джона симпатии, а теперь своей смертью ухитрился причинить максимум неприятностей.

Когда в деле замешаны благородные господа, ничего хорошего ждать не стоит. А пока что по всему выходило так, что всех слуг накануне отпустили в город на праздник – ни одного не осталось, кроме немолодой гувернантки, но та неотлучно находилась при детях.

Следовательно, Гибса прикончил кто-то из джентльменов, находившихся в доме.

Плохо. Так плохо, что хуже некуда.

Барни метко швырнул котелок на вешалку.

– Нашли, чем его придушили, Эдди?

Пожилой полицейский снял фуражку и вытер пот со лба.

– Пока нет, инспектор. Но хозяйка обнаружила, что из ее гостиной пропал шнур, которым перехватывают шторы. Уверен, убийца использовал его. Следы на шее жертвы как раз такие, какие оставляет витой шнурок.

– Значит, из гостиной… – задумчиво протянул Барни. – А как считаешь, под силу женщине было расправиться с одноглазым?

Эдди кивнул.

– Тут ведь большой силы не требуется, инспектор.

Джон поморщился:

– Черт возьми, тогда все еще хуже, чем я предполагал.

Из опроса свидетелей по делу об убийстве Джошуа Гибса

Патрик Эванс, хозяин дома, чрезвычайно возбужденный толстяк, все время порывающийся убежать куда-то вместе со стулом:

– Не представляю, кто мог желать ему смерти! Гибс часто проверял работу других слуг, но они толь-

ко посмеивались над этим. Его считали безобидным чудаком! После восьми? Я? Клеил модель паровоза в своем кабинете. Нет, никто не может подтвердить. Надеюсь, вы не намекаете на то, что это я его убил?