– Когда это все началось? – спрашивает она.

Дакота смотрит на меня внимательно, ждет ответа, в глазах слезы. Еле сдерживаюсь, чтобы не подойти к ней, не приласкать.

– Не так давно.

– До того, как мы… попытались? – Не зная, куда спрятать взгляд, она останавливает его на часах, которые стоят на крохотном столике.

– Нет, уже после, – сказал я, надеясь, что это принять будет легче.

Из горла Дакоты вырывается тихий стон.

Еще пара тягостных мгновений, и она, отвернувшись, ложится.

Я тоже решаю лечь спать, залезаю под одеяло и слышу:

– Я была с Эйденом.

Пока до меня доходит значение ее слов, мозг лихорадочно соображает. Я не знаю, что думать и тем более что сказать. Как‑то нелепо расстраиваться в моем положении, и уж точно мне не о чем горевать. Поэтому странно, что меня всего крутит. Не знаю, от чего мне сейчас противнее – от того, что она переспала со знакомым мне парнем, или от того, что ее выбор пал именно на того, кого я всей душой презираю.

Надо же было из всех парней в большом людном городе выбрать того единственного, который мне не по душе. Все в нем, от надменной ухмылки до тщательно уложенного блонда, вызывает во мне чувство гадливости. Ну почему именно с ним ?

Перевожу взгляд в ту часть комнаты, где лежит Дакота, и закрываю глаза. Вспоминаю Нору, сидящую на моих коленях, мягкую и податливую в моих объятиях. Как она стонала, когда я касался ее языком. Растрепанные волосы, сочные раскрасневшиеся губы, красная блузка в комплекте с черными сексуальными брючками. Помню, как звонко она смеется, когда я стараюсь казаться умным, и помню мурашки на ее руке, когда я провожу по ней пальцем. Каждый миг с ней мне дорог, не променял бы его ни на что. И если Дакоте выпали эти мгновения с кем‑то другим, то кто я такой, чтобы мешать?

Как я ни старался, нужных слов подобрать мне не удалось. Я не в силах облегчить ей страдания.

Наверное, зря люди думают, будто первая любовь – это навсегда.

Я вернулся из Мичигана месяц назад, и время тянется нестерпимо долго. Жизнь моя дала резкий крен. Мама родила на прошлой неделе, и я ездил к ним на уик‑энд. Недавно вернулся. Эбигайл Скотт – очаровательная девчушка.

Всего‑то два года прошло, а как кардинально все изменилось. Семья разрослась. Я и не думал, что мама моя снова влюбится и что у меня будет брат или сестра, а то и двое разом. По крайней мере, с малышкой ладить куда легче, чем с Хардином. Хардин с Тессой не разговаривают. А раз уж я между ними как будто посредник, так мне тоже порой достается.

Тесса перебралась на диван и снова возненавидела музыку. Все это напоминает фильм «Сумерки». Там Белла Свон вырвала магнитолу из автомобиля голыми руками. Что ж, мне знакомо ее настроение: ничего необычного, что человек изорвал в клочья наушники. Я все‑таки подписался на кабельный и запоем смотрю «Игру престолов». В конце каждой серии вспоминаю о Норе, и думается, как здорово было бы вместе смотреть, делиться догадками и сокрушаться о погибших. Прошло недели три, а я уже на последнем сезоне, осталось две серии. Первое время, особенно когда в кадре появлялся Нед Старк, мне было непонятно, почему это Боромир трется у Белой Башни. Лишь потом я смекнул, что к чему.

Никто из нас не делает шаг навстречу – ни я, ни Нора. Тесса тонет в своем горе и, скорее всего, даже не знает, на какой фазе наши отношения. А фаза у нас – по нулям. Совсем.

Приезжаю в кафе, вижу Эйдена. Сейчас его смена. После Мичигана мое отношение к нему нисколько не изменилось. Я даже стараюсь выискивать в нем хорошее; правда, получается с трудом. Стараюсь особо не распаляться из‑за того, что он переспал с моей бывшей подругой.

– Хай, брателло, – говорит он, и меня вдруг пронзает мысль: интересно, он в курсе, что я когда‑то встречался с Дакотой. Попутно приходит догадка, что она не посвятила его в подробности о своем прошлом. Может, между ними нет особой привязанности и они в общем‑то не откровенничают. А может, у них просто был дружеский перепих, ну, как у нас с Норой.

Что за чушь я несу? Кого обманываю? Никакой это не перепих. Мне до сих пор ее не хватает. Я тоскую. Вижу стул – представляю ее верхом на мне или себя перед ней на коленях. Смотрю на кухонную столешницу и вижу Нору с распущенными волосами, обольстительно мне улыбающуюся.

– Привет, – отвечаю я с неохотой, перебираясь через гору коробок. Эйден, конечно, и не думал их распаковывать. Сидел, дожидался меня. Да, я сейчас уберу в шкаф соломинки, порву пленку на упаковке стаканов и расставлю по полкам бутылки с ароматным сиропом.

Отмечаю время прибытия, надеваю передник. Греет мысль, что его смена заканчивается через полчаса, и тогда придет Поузи.

Часы тикают, появляется сменщица. В фойе тихо, посетителей нет, и я уже подобрался к коробкам. Сейчас все разберу по местам. В закутке сидит Лайла, молча катает машинку по столику. Какой‑то мужчина в костюме рассказывает о восхитительном кофе, который он пробовал в Европе. Поузи кивком поздоровалась. Дела идут вяло, и я вспоминаю про реферат, оставленный на вечер. Как только его закончу, посмотрю одну серию на своем ноуте. Бонус за прилежание.

Как раз начинаю подметать пол, когда в кофейню заходит посетитель, и я иду к стойке. Поузи за кассой, я – на раздаче. Беру стакан, готовлюсь принять заказ и тут слышу знакомый голос. Волосы на загривке зашевелились.

– Карамельный латте с молотым льдом, – произносит Дакота. Она бросает взгляд за спину Поузи. Эйдена, что ли, ищет? Не знаю, сказать ей, что он уже ушел?

Попутно ее взгляд падает на меня. Не скажу, чтобы там появилась особая неприязнь – нет, взгляд вполне дружелюбный, просто уже не такой, как в старые добрые времена.

– Привет, – говорю я, и мои руки приходят в движение. Я выхватываю стаканчик у Поузи, сую черпак в емкость со льдом.

Поузи бросает на меня понимающий взгляд и удаляется в подсобку. Не знаю, чего мне сейчас больше хочется: поблагодарить ее или крикнуть вслед, чтобы вернулась.

– Как дела? – спрашивает Дакота.

Мельком на нее взглянув, отсыпаю из ковшика часть льда. В суете зачерпнул больше, чем нужно для блендера.

Как дела, значит? Тут все очень неоднозначно.

Тесса страдает. Я практически завалил «психологию обучения», тоскую по Норе и немножечко по Дакоте. То, что у нас нет перспектив, еще не значит, что я на раз плюнуть могу от нее отвыкнуть. В глубине души мне всегда будет небезразлична ее судьба. Может, потом, через несколько лет, когда она выложит фоточки с обручальным кольцом, выйдет замуж, обзаведется детьми, я с улыбкой осознаю, насколько же рад за нее, и с меня свалится груз ответственности, но пока…

Останавливаюсь на кратком варианте ответа.

– Хорошо. А у тебя?