– Ну уж нет, – бросила я, сверля его грозным взглядом. – Этому не бывать.

Все молчали.

– Почему нет? – спросил Уэст.

– Мы договорились, что потратим вырученное с «Жаворонка» на собственную торговлю. Мы не будем впустую тратить их на Голландию.

– Не совсем впустую, – пробормотала Уилла.

– Она не возьмет деньги. Медяки ей не нужны. Ей нужно только одно, и того у нас нет, – бросила я с бо́льшим раздражением, чем хотела. Они волновались за меня, поэтому я не собиралась допустить, чтобы Голландия забрала тот шанс, который я предоставила «Мэриголд». Шанс, который команда предоставила мне.

– Уэст, нужно голосовать, – мягко проговорил Хэмиш.

Уэст наконец посмотрел на меня, изучая мое лицо взглядом.

– Ладно, – сглотнул он и, обступив меня, направился к двери.

– Уэст, – Падж остановил его. – Нужно еще разобраться с ремонтом.

– Разберемся утром.

Отпустив его, Падж наблюдал, как Уэст исчез в крытом проходе. Уилла взглянула на меня, ее губы криво изогнулись. Я кивнула ей в ответ на незаданный вопрос и последовала за Уэстом.

Стояла непривычно теплая ночь, в темноте палуба будто сияла. У моих ног прошла тень Уэста, упавшая с квартердека. Из бочки на корме корабля он достал размочаленный канат, а я поднялась по ступеням. Он не обратил на меня внимания, когда я, наклонившись на борт, смотрела, как он разматывает канат, расщепляя волокна, чтобы потом использовать их как паклю. Уэст всегда принимался за кропотливую работу, когда расстраивался из-за чего-то.

– Два года, – сказала я, пытаясь не давить на него.

Он промолчал, рывками разрезая нити кончиком ножа.

– Всего-то два года.

– Не всего-то! – прорычал он, бросая клочок распутанного волокна. – Нужно попытаться откупить тебя.

– Ты же знаешь, что ничего не получится.

– Если ты поднимешься на борт ее корабля, то она ни за что тебя не отпустит. Найдет способ подлить твой контракт. Повесит на тебя долг. Или что-то еще.

– Она не Сейнт.

– Ты в этом уверена? – отрезал он.

Я прикусила язык. Не собираюсь обманывать его. Правда в том, что я совершенно не знала Голландию. Иногда казалось, что я совсем не знала Сейнта. Но я не могла притвориться, что понятия не имею, о чем он говорит. Как только я впервые увидела Голландию на торжественном вечере, она постоянно пыталась подсунуть мне контракт. Она заманила меня в ловушку. Но хуже всего то, что я оказалась настолько глупа, чтобы попасть в нее.

Уэст прекратил разрезать трос, взглянул на воду и затем перевел взгляд на меня.

– Я не хочу, чтобы ты подписывала его, – проговорил он мрачным голосом.

Я шагнула ближе к нему и, забрав из его рук трос, бросила его на палубу. Уэст смягчился, когда я просунула свои руку под его и крепко обняла его.

– Сейнт выполнит свою часть. Я уверена.

Уэст положил подбородок мне на макушку.

– А Роты?

– Если Сейнт справится, то и они тоже.

Он ненадолго замолчал.

– Ничего бы из этого не произошло, если бы я не попытался отомстить Золе за Уиллу.

– Уэст, все давно связано с Голландией. Ничего бы из этого не произошло, если бы я не попросила тебя перевезти меня через Узкий пролив.

Он знал, что это правда. Но Уэст по своей натуре всегда брал вину на себя. От него уже слишком давно зависели люди.

Я откинула голову, чтобы взглянуть на него.

– Обещай, что сделаешь то, что нужно.

Он подхватил локон моих волос и пропустил его сквозь пальцы, отчего я вздрогнула. Молчание Уэста была плохим предзнаменованием. Он не болтлив, но он знал, чего хотел, и боялся это заполучить.

– Обещай, – повторила я.

Он нехотя кивнул.

– Обещаю.

Когда я проснулась утром в каюте Уэста, его уже не было.

Ставни на окнах открылись и слегка ударились о стены на ветру, перед моими глазами пронеслось воспоминание о том утре в Дерне. Серое небо и холодный ветерок. Свет, проникающий в подернутую дымкой каюту. Но в этот раз из окна открывался вид на Безымянное море.

Сев, я просунула руку под одеяло, где лежал Уэст. Место остыло. Его ботинки, обычно стоявшие у кровати, тоже пропали.

На палубе в крытом проходе завтракали Остер и Падж.

– Где он? – спросила я хриплым после сна голосом.

– Он с Хэмишом пошел к корабельщику, – Падж указал на порт.

Остер встал с ящика, на котором сидел.

– Голодна?

– Нет, – я покачала головой. С тех пор как я поднялась на поверхность на утесе Фейбл, меня постоянно подташнивало.

Подойдя к борту, я взглянула на палубу «Морского дракона». Команда Голландии уже вовсю трудилась, над водой эхом разносился мелодичный гул чистки палубы. Раньше на корабле отца я часто сидела, подтянув под себя ноги, на кливере и наблюдала, как матросы надраивают палубу белыми кирпичиками, отшлифовывая деревянные половицы. Туда-сюда, туда-сюда. Отец, как и любой хороший шкипер, любил, чтобы палубы на его кораблях сияли от чистоты, отчего многие члены команды трепетали от страха от этой работы.

Белая, как кость. Пока не станет белой, как кость.

Голос отца просочился в мои мысли, словно гул грохочущего корпуса корабля во время шторма.

Пока не станет белой, как кость.

Я вспоминала песочные брусочки на деревянной палубе с таким же теплом, как и любое событие тех времен. Как Сейнт опирался о борт локтями и смотрел на кристально чистую голубую воду в ожидании, когда мама всплывет на поверхность.

Я надеялась, что именно такие воспоминания останутся у меня о «Мэриголд», и я с легкостью смогу к ним обратиться в следующие два года.

Из трюма по лестнице поднялась Уилла, держа в руках свои ботинки. Ее кудрявые волосы были забраны, спадая по спине локонами, напоминающими медные жгутики. От холодного воздуха шрам на ее щеке порозовел.

– Ты куда? – спросила я, наблюдая, как она застегивает куртку.

– К кузнецу в деревню. Мы не можем вернуться в Серос без якоря.

Я бросила взгляд на крыши домов вдалеке. Почему-то я нервничала, как вдруг осознала причину: я нигде не видела Уэста. Мои мысли постоянно обращались к его холодному взгляду, которым он смотрел прошлой ночью. К тому, как им завладела тишина, стоило мне сказать, что я подпишу контракт Голландии.

– Я пойду с тобой. – Я вернулась в каюту Уэста, взяла ботинки и куртку и завязала волосы на макушке.

Через пару минут мы поднимались по лестнице на выход из порта, освещаемые солнечным светом.