София промолчала.

— Я заметил, что ты решила взять себя в руки и держаться ровно, потому что засомневалась, кто я такой. Мне кажется, что ты испугалась. За это я и хочу попросить прощения.

София слушала, одновременно напуганная и очарованная тем, что он так легко считывает ее чувства и настроение.

Однако переход из одного состояния в другое, похоже, утомил Гектора. Он провел рукой по волосам.

— С того момента, как мы с Ароном вышли из твоей машины, — в тот вечер, когда все это произошло, — меня не покидало ощущение, что что-то сломалось, и это уже невозможно починить. Может быть, твоя вера в меня, твое доверие ко мне… не знаю. Поэтому я вел себя сегодня так странно. Я просто-напросто не хочу потерять тебя. Я не хочу, чтобы все было, как сейчас, — мне бы хотелось вернуть то, что было раньше.

София молчала.

— Пожалуйста, не бойся меня, — проговорил он.

Обычно Сванте Карльгрен выходил из дома около семи утра. Если он не отправлялся в командировку, то и домой возвращался около семи вечера. У него была напряженная жизнь, полная поездок, встреч, совещаний, важных дел — во всяком случае, именно таким он хотел выглядеть перед другими. Но на самом деле все обстояло как раз наоборот. Его самого удивляло, как редко он испытывал стресс, как мало работал. Он просто жил своей работой, своей карьерой, своими завоеваниями. Но задачи ему доверяли простые, даже слишком простые. Его работа заключалась не в том, чтобы идти вперед, создавать что-то новое, а лишь в том, чтобы быть в курсе того, что происходит в недрах гигантского концерна «Эрикссон». Хотя на самом деле Сванте знал далеко не все, но это и не имело особого значения. Он достиг уровня, на котором чувствовал себя хорошо и где ему хотелось бы остаться, — все остальное его мало интересовало.

В тот вечер, уже заезжая на дорожку перед своей виллой, он увидел машину, которая приехала с противоположной стороны и последовала за ним. Сванте посмотрел в зеркало заднего вида. Машина была незнакомая, за рулем сидел мужчина.

Припарковавшись, Сванте вышел из машины и, нахмурив брови, посмотрел на нежданного гостя, который поставил свою машину в нескольких метрах позади него. Дверь открылась, из машины вышел мужчина — черноволосый, стройный, с резкими чертами лица, в костюме без галстука.

— Чем могу служить?

— Сванте Карльгрен?

Сванте кивнул. Арон решительным шагом направился к нему, достал из кармана фотографию, остановился, посмотрел на нее и протянул Сванте. Тот взял ее и взглянул — на снимке был он сам с выпученными глазами.

Сванте словно остолбенел — хотел что-то сказать, как-то отреагировать, хоть как-нибудь, но вместо этого стоял, как будто его заморозили, не в силах пошевелиться. Возможно, его парализовало от того, что его обманули, — или от осознания собственной беспомощности. Или же дело в том, что ему никогда еще не доводилось переживать такого чудовищного унижения.

Арон показал ему еще одну фотографию, на которой Сванте в одних трусах с серебряной трубочкой в носу вдыхает кокаин со стеклянного столика. Сванте не стал брать снимок в руки, только взглянул на него. Затем повернулся и пошел в дом. Арон последовал за ним.

Стоя возле мойки спиной к посетителю, Сванте налил себе бокал вина, не предложив тому. Арон уселся на стул, скрестив ноги, положил одну руку себе на колено.

— Все очень просто, — начал он. — Мы небольшая заинтересованная группа, которая желает получать от тебя информацию о положении дел в компании перед каждым квартальным отчетом, перед каждым заседанием инвесторов… Каждый раз, когда намечается нечто важное. Мы хотим знать, как идут дела компании, каковы убытки и какова прибыль, мы желаем быть в курсе каждой важной новости до того, как она станет общеизвестной. Мы хотим знать все, что ты видишь и слышишь, о чем говорят вполголоса.

Арон говорил тихо, но четко.

Сванте попытался рассмеяться, но смеха не получилось.

— Вы пытаетесь меня шантажировать, чтобы нажиться на «Эрикссоне»? — Он отпил глоток из бокала. — Мне очень жаль, но я не тот, кто вам нужен. Я не располагаю той информацией, которая вам нужна. — Карльгрен отпил еще глоток и продолжал говорить: — У вас несколько упрощенная картина. Я не знаю, откуда вы ее взяли, но в реальности все происходит немного не так, как в кино.

Арон промолчал.

— На самом деле все обстоит немного не так, — повторил Сванте и отпил еще полглотка, но тут ему в голову пришла мысль. — Кроме того, на каждом крупном предприятии существует целая организация, призванная защищать руководство от таких вещей. Думаю, у тебя будут большие неприятности, мой друг.

Сванте позволил себе улыбнуться.

Арон оглядел кухню — дешевая, хотя и с претензией, обстановка, никак не вязавшаяся с внешним видом виллы. Тарелки и бокалы в освещенных стеклянных полках — новодел, выдаваемый за старину. Картины на стенах — репродукции, изображающие цветы в вазах или охотников в красных камзолах, скачущих на рассвете среди типично английского пейзажа. На окне стояли засохшие цветы. А стол со стульями представляли собой плохую копию викторианской мебели. Арон мысленно задался вопросом, кого это природа настолько обделила вкусом — самого Сванте или его бедную жену.

— Ты можешь выбрать, кто первым увидит эти снимки — твоя жена, твои дети или твои коллеги.

Арон продолжал рассматривать фотографии. Остановился на одной из них, повертел в руках, словно показывая, что ему не до конца понятен сюжет. Затем показал ее Сванте — тот кинул на нее быстрый взгляд.

— Все это есть еще на видео — со звуком.

Самоуверенность Сванте улетучилась, теперь у него был обреченный, убитый вид.

— Кого ты выбираешь? — спросил Арон.

Сванте посмотрел на него, не понимая.

Арон помахал в воздухе пачкой фотографий.

— Жена? Дети? Друзья? Сотрудники? Кому в первую очередь показать эти фотографии?

— Я могу заплатить вам за эти фотографии, но не в моих силах сделать то, о чем вы просите. У меня просто нет для этого возможностей.

Голос Сванте теперь звучал по-другому, звонче и с некоторым надрывом.

— Просто ответь мне на вопрос.

Сванте провел рукой по волосам.

— Какой вопрос?

Он был совершенно выведен из равновесия.

— Кого ты выбираешь?

— Никого… я никого не выбираю! Я хочу, чтобы мы решили этот вопрос иным способом. Должен же существовать другой способ!

— Я пришел не для того, чтобы торговаться. Ответь на вопрос, и я уйду.

Сванте тяжело дышал, его мозг работал с удвоенной нагрузкой — кто поможет ему выкрутиться из этой ситуации?

— Почему ты привязался именно ко мне? Я ведь не сделал ничего плохого. Я честный человек…