Сидя на скамейке, Йенс проводил ее взглядом. Походка у нее осталась та же, что и прежде. О, до чего же она ему нравилась тогда — давным-давно… Теперь он все это вспомнил — ожили давно забытые, вытесненные чувства. Как они встретились тем летом — кажется, это было в другой жизни. Как они нашли друг друга, как говорили обо всем на свете. Как пили вино, ужинали в ночи на веранде, а потом подолгу спали по утрам. Как брали украдкой машину его отца и ехали купить себе чего-нибудь на завтрак. Как именно тогда с ней он в первый и последний раз в жизни почувствовал, что готов подстригать газон в их совместном саду, пока ноги не откажут его носить. И как это чувство до смерти напугало его. Как он против собственной воли все же расстался с ней. О том, что наступило в его жизни потом, он вообще ничегошеньки не помнил.

Йенс достал свой мобильный телефон, поискал номер в записной книжке, нажал кнопку и стал ждать ответа. Ему ответил пожилой мужской голос.

— Привет, Харри, узнал меня, старина?

— Узнал-узнал, а то как же! Рад снова тебя слышать!

— Ты, случайно, не занят завтра утром?

— Ничего такого, что нельзя было бы передвинуть.

— Приходи ко мне домой в семь утра, угощу тебя завтраком. Возьми с собой оборудование и рабочий комбинезон. Фирменная машина у тебя сохранилась?

— Конечно. У меня все по-старому.

— У меня то же самое. Так жду тебя завтра.

Положив трубку, Йенс окинул взглядом залив, лежащий перед ним.

Почему он так легко согласился помочь Софии? У нее роман с Гектором Гусманом, за ней охотится полиция, да к тому же она стала свидетельницей покушения на убийство, в котором он сам был косвенно замешан. Когда начиналась заварушка, Гектор и его банда принимались палить из всех стволов. Против них выступали мощные силы — типа Ханке, занимающиеся контрабандой кокаина и еще бог знает чем… И среди всего этого — София… Или же он согласился помочь ей, потому что знает этот мир? Или потому, что она — София?

В обычной ситуации Йенс бежал бы со всех ног, едва увидев ее. Бежал бы без оглядки — так он всегда поступал с женщинами. А тут он почему-то остался сидеть, как жалкий подкаблучник в тенниске, да еще и предложил ей свою помощь…

Йенс спрятал лицо в ладонях. Боже, до чего же он устал! Он откинулся на скамейке, думая о том, как хорошо было раньше, когда гораздо легче удавалось отогнать чувства, легче было наплевать на все. Именно поэтому люди говорят, что раньше было лучше — потому что с годами им все труднее справляться с наплывом прошлого. Все рано или поздно стремятся увидеть свет.

В кармане брюк завибрировал телефон. Йенс глубоко вздохнул, чтобы избавиться от неприятного ощущения, что ему вдруг сдавило грудь.

— Да?

Он слушал глухой голос на другом конце. Гектор Гусман любезно спрашивал, не согласится ли Йенс выпить чашечку кофе вечером.

Ларс Винге успел нащелкать около сорока фотографий Йенса Валя, сидящего на скамейке у воды. Поднявшись, тот на мгновение повернулся лицом к телеобъективу. Ларсу удалось сделать отличные, четкие снимки крупным планом. Покинув свой наблюдательный пункт в арке жилого дома на Шеппаргатан, он отправился обратно к подземному гаражу, чтобы перехватить Софию.

Часы показывали около одиннадцати вечера, на город спустилась темнота. Йенс вошел в подъезд и поднялся по лестнице. Возле двери виднелась табличка: «Акционерное общество „Издательство „Андалузский пес““».

И вот он оказался в офисе Гектора. В открытое окно влетал теплый вечерний ветер, с улицы доносились звуки и голоса. То смех, то шумные компании подростков, проходившие мимо, в какой-то квартире рядом играла музыка.

Простой письменный стол Гектора был весь завален бумагами, а перед ним стояло кожаное кресло на колесиках пятидесятых годов — по виду очень удобное.

Гектор что-то обдумывал.

— Прежде чем мы начнем наш разговор — хочешь чего-нибудь? У тебя усталый вид.

— По телефону ты предлагал мне кофе.

Гектор поднялся и пошел куда-то, Йенс последовал за ним — через небольшой конференц-зал, через помещение библиотеки с книжными полками по стенам. Проходя, Гектор указал рукой на полки:

— Это произведения, которые мы издаем в нашем издательстве. Многие из них переведены с испанского, но некоторые созданы недавно здесь, в Швеции.

Они двинулись дальше в сторону кухни.

— На этом этаже находится мой офис. А моя квартира — этажом выше, — добавил он, указывая пальцем на потолок.

Кухня была маленькая, но обставленная с большим вкусом. Все здесь выглядело добротным. Остановившись, Гектор и Йенс оглядели друг друга, словно каждый оценивал собеседника. Йенс был выше ростом, но ему показалось, что Гектор больше — словно тот был масштабнее своей физической оболочки. Будь они детьми, встали бы спина к спине, положив ладонь на макушку, и померились бы.

Гектор отвел взгляд и занялся кофеваркой.

— Какой он, Ральф Ханке?

— Трудно сказать… Самодовольный, склонный к дешевым эффектам.

Гектор поставил под аппарат две чашки, нажал на кнопку — в кофеварке с неприятным звуком начали перемалываться кофейные зерна.

— Молоко?

— Буквально каплю.

Гектор налил в обе чашки по чуть-чуть молока, протянул одну из них Йенсу:

— Рассказывай.

— Я приехал туда, в некий безликий домик в пригороде Мюнхена. Свой товар я нашел в подвале. Они положили на мои ящики труп.

Гектор поднял одну бровь, отпил кофе из чашки.

— Потом появился тот большой русский по имени Михаил вместе с Ральфом и его сыном, имени которого я не запомнил.

— Кристиан, — подсказал Гектор.

— Ральф пожелал, чтобы я выступил посредником между ними и вами.

— А ты сам что по этому поводу думаешь — о посредничестве?

— Я ничего не думаю.

Гектор кивнул:

— Никакого посредничества не нужно. Эти ребята украли наш товар, дважды пытались убить меня, угрожали и еще черт знает что вытворяли… Их главная задача — заставить нас войти в их организацию.

— Да, примерно так он это и назвал, — кивнул Йенс.

— Ну что ж. Свяжись с ними и скажи, чтобы они закрыли этот проект раз и навсегда, — все их неудачи должны были показать им, с кем они имеют дело. Если они не дадут задний ход, мы будем рассматривать этот как объявление войны.

Гектор отвернулся, ополаскивая под краном чашку из-под кофе. Внезапно лицо его потемнело, ярость отразилась на нем, избороздив лоб глубокими морщинами. Закрыв кран, он обернулся к Йенсу. Мрачное настроение Гектора повисло в кухне, как грозовая туча.

— Каждый раз, когда начинается какая-нибудь заварушка, появляешься ты. Думаешь, я поверю, что это случайность? А теперь ты приходишь к нам в роли посредника. Полный абсурд, не так ли?