– Когда вы узнали, что его родила не ваша мать?

– Когда мне исполнилось пятнадцать лет. Натану было девять. Мать произвела меня на свет в трудных родах и после этого лишилась возможности рожать. Наверное, она пришла в отчаяние. Когда ваша мать забеременела, обе надолго отправились в Бат[7], а когда вернулись, Натан уже родился. Друзья и соседи предположили, что это сын моей матери. Однако слуг обмануть трудно. Для них не было секретом, что происходило между Бетти и моим отцом, он не делил брачное ложе с матерью после того, как я родился. Рождение Натана вызвало много толков среди них, и отец решил, что правду должны узнать от него, а не из другого источника.

– Лоуренс, нет ничего лучше правды и честности. Жаль, никто мне не сказал правду. Тогда моя жизнь могла бы сложиться иначе. Все же было бы лучше рассказать мне о Натане.

– Я понимал, что вы имеете право знать все, когда первый раз предложил вам выйти за меня замуж. Простите меня, я не мог рассказать об этом без разрешения Натана. А теперь, – добавил он, отворачиваясь, чтобы не видеть ее полный укора взгляд, – если вы действительно считаете, что не можете стать моей женой, и предпочтете устроить свою жизнь в Америке, я больше не стану приставать к вам. Только прошу, если после того, что произошло между нами, появится ребенок, хотя бы позвольте мне выполнить свой долг по отношению к нему.

Слезы обожгли ей глаза.

– Лоуренс, вы только что сделали мне предложение, хотя, думаю, место экономки мне лучше подошло бы. Когда вы впервые предложили мне руку и сердце, я сомневалась, получится ли из меня хозяйка Стоунгрейв-Холл. Я вряд ли создана для того, чтобы устраивать вечеринки, принимать знатных особ и свысока смотреть на остальных, будто я намного лучше их. С этим у меня могут возникнуть большие трудности.

Он напрягся и долго молчал. Затем глубоко вздохнул и медленно выдохнул, повернулся к Виктории:

– Этому можно научиться. Хотя вам, возможно, придется учиться обращаться со слугами с присущей вам дипломатичной добротой, улаживать разногласия, порожденные лордом, который известен своей раздражительностью и не всегда внимательно относится к чувствам тех, кто работают на него.

– Уже не говоря о том, что ему трудно угодить, – спокойно добавила Виктория, проказливо улыбнувшись. – Боже мой, я все-таки думаю, что мне лучше подойдет место экономки.

– Место экономки уже занято. А место жены свободно. Но я предъявлю ряд требований, прежде чем вы согласитесь занять это место.

– И что это за требования?

– Вы будете рожать мне детей, мальчиков и девочек, в той последовательности, какую предпочтете. Я стану благодарить вас за любого ребенка, которого вы мне подарите. Хотелось бы, чтобы девочки были столь же красивы, как вы, а мальчики столь же храбры, как вы. Я требую, чтобы вы любили их без всяких условий, а если не сможете уделять все время мужу, перенесете на них все внимание и любовь, чего не сделали наши родители.

Виктория почувствовала огромную радость, которую уже не могла сдержать.

– И это все?

– Не совсем. – Взяв ее за подбородок, он посмотрел ей в глаза. – Я хочу, чтобы вы взяли фамилию Рокфорд, тогда никто не станет сомневаться, что вы принадлежите мне. Я хочу, чтобы мы навсегда остались вместе с того дня, как произнесем брачные обеты. Каждую ночь я буду делить с вами брачное ложе, любить вас до рассвета. Вы будете просыпаться в моих объятиях. Виктория, я люблю вас. Хочу услышать ваши признания в любви.

Она испытала прилив нежных чувств, слеза покатилась по щеке. Виктория поцеловала руку Лоуренса и улыбнулась:

– Лоуренс, я вас люблю. Очень люблю.

Он почувствовал, как растаял, видя лучезарную улыбку Виктории.

– Спасибо. Отныне мы всегда будем относиться честно друг к другу, никаких упреков, тайн и притворств.

Сказав это, Лоуренс прильнул к ее губам. Виктория прижалась к нему, откликаясь на его страсть с жаром, который он не забывал с той ночи после бала. Лоуренс отстранился.

– Давайте разыщем миссис Фенвик и попросим ее не ждать вас. Я хочу показать вам свой дом.

В действительности он хотел показать ей свою спальню. Виктория кивнула, хорошо понимая, что он имеет в виду, и повела его к миссис Фенкик и Амелии, ожидавших их.

Мистер и миссис Левинсон расстроились, когда Виктория сообщила, что не сможет принять место гувернантки их детей, но пожелали ей счастливого бракосочетания и просили не беспокоиться. Юная леди, которая проходила собеседование после Виктории, с радостью заменит ее.

Натан нанес визит Виктории. Потребовалось почти двадцать лет, чтобы он предпринял первые осторожные шаги к установлению дружеских отношений.

Они говорили о многом, обсудили то, что им говори ли и что удалось узнать самим, затем взглянули друг на друга, удивляясь, как им удалось сблизиться за столь короткое время. Улыбнулись, сидя вместе на одном диване. Они долго говорили о матери, которая уже была не столь чужой Натану, взвешивали разные причины, пытались объяснить, почему она вела себя именно так. Оба почувствовали, как между ними зарождаются первые робкие узы дружбы. Виктория поняла, что выстрадал Натан, и почувствовала к нему симпатию. Он ведь вырос, не зная свою мать.

Через месяц в доме Лоуренса состоялась частная церемония бракосочетания в присутствии тридцати гостей. Этот прекрасный дом располагался в самом центре Мейфэра[8]. Все комнаты были обставлены прекрасной мебелью, везде чувствовался уют.

Гостиная залита солнечным светом, кругом чувствовался аромат орхидей и белых лилий. Виктория радовалась, когда гордый Натан вел ее по усеянному лепестками роз роскошному ковру, которым был выстлан проход к импровизированному алтарю.

Викторию обрядили в простое кружевное платье из кремового шелка. Единственной подружкой невесты была красавица Амелия, с серьезным видом шествовавшая за Викторией.

Виктория отчетливо представляла, о чем в эти мгновения мог думать Лоуренс. Она чувствовала угрызения совести, думая о том, каким испытаниям подвергла Лоуренса, когда он первый раз ждал ее в церкви. Увидев, что невеста вошла в гостиную, жених обернулся так резко, что викарий чуть не выронил молитвенник. Чтобы спасти положение, Виктория лучезарно улыбнулась и подошла к Лоуренсу.

От радости у него заблестели глаза. Полагая, что после брачных обетов все пойдет надлежащим чередом, он надел золотое кольцо на палец жены.

После свадьбы оба вернулись в Стоунгрейв-Холл. К радости Виктории, их тепло встретили слуги, друзья и соседи. Хотя Лоуренс часто убеждал ее в обратном, она не могла поверить, что ее примут за прирожденную леди люди, остро ощущавшие различия в социальном происхождении. Она хорошо сыграла свою роль, непринужденно продемонстрировала тонкости, присущие леди.