Но по-любому приказ адмирала надлежало довести до сведения мага жизни, что командир «Морского дракона» с утра и сделал. Госпожа доктор явно хорошо понимала дисциплину, подчинившись без малейших признаков неудовольствия. И все же вопрос с ее стороны появился:

– Владимир Николаевич, не нуждается ли кто из экипажа в моих услугах?

– Нет, никого лечить не надо – вашими трудами, кстати. Ну, если не считать похмелья.

– Помилуйте, это простейшее заклинание, на такое любой бакалавр способен. А уж магистр тем более. Тифор! Не откажешься поработать?

– Это можно. Владимир Николаевич, так я пройду с вами?

По дороге Тифор просветил моряка насчет предполагаемого лечения.

– Считается, что этот метод изучают на четвертом курсе университета, а на самом-то деле любой второкурсник знает. Очень уж востребованное умение, знаете ли. Старшекурсники подрабатывают: за небольшую плату обучают младших коллег.

– И это не запрещено? – удивился лейтенант.

– Конечно, запрещено, но начальство делает вид, что не замечает. Тут еще и университетские традиции, надо заметить. Праздники соблюдают, опять же…

К моменту, когда лейтенант Семаков в сопровождении рыжего мага появились у причала, там уже скопились все члены экипажа. Наблюдательный человек мог заметить на некоторых из них признаки похмелья. На всех прочих это заболевание было прописано крупными буквами.

Господин магистр принял самый деловой вид. Он энергичной походкой подошел к наиболее болящему, приветливо глянул, задержался не более, чем на секунду, и… пошел себе дальше. Излеченный улыбнулся глупейшей из улыбок, и только-только повернул голову к соседу, как мимо того уже прошел рыжий ангел-спаситель. Результат был такой же.

Не прошло и пятнадцати минут, как уже весь экипаж начал шепотом переговариваться, обмениваясь впечатлениями. Но удивлению разрастись до болезненной степени не дали.

– Как понимаю, всем полегчало?

Вопрос был риторическим, хотя абсолютное большинство присутствующих не знало этого слова.

– Ваше счастье, господин Тифор решился вам помочь. Он тоже может по части поправки здоровья, хотя Марья Захаровна понимает в этом побольше.

Тут командир снизил мощь голоса и почти что прошептал:

– Тифор Ахмедович, сколько мы вам должны за труды?

Присутствуй здесь кто-то из знавших универсала раньше – непременно бы ахнул вслух. Такое увидишь не часто: чтоб Тифор и вдруг смутился.

– Ну… э… я так вот… скажем, половина рубля серебром.

– Полтинник, вы хотели сказать? Извольте получить.

И закипела работа по спешной подготовке к походу.

Адмирал не подвел: к моменту отхода к причалу подошел Прохор Гуреев, санитар госпиталя, имевший некоторый опыт в части врачевания ран.

Само собой разумеется, у Османской империи была весьма неплохая разведсеть в Крыму еще со времен татарского владычества. Но англичане об этом также позаботились. Другое дело, что они зачастую использовали те же источники информации (к вящей прибыли источников). Французы же больше полагались на связи в военных кругах. Как бы то ни было, информация пошла.

В похвалу английскому коммодору Скотту будь сказано: у него были свои личные каналы для получения сведений. Эти каналы именовались «хорошие отношения с одним невысоким чином из разведки». Означенный чин (в звании лейтенанта) по имени Джон Ватсон был информирован намного лучше, чем кто бы то ни было из его начальства. Причина была проста: именно этот младший офицер занимался нудной и совершенно неблагодарной работой отсеивания зерен от плевел в потоке информации. Вторым достоинством мистера Ватсона было его неравнодушное отношение к горячительным напиткам. Ну, а мистеру Скотту оставалось при этом лишь встретиться, наливать, подливать, запоминать и анализировать. С последним действием и возникли проблемы.

То, что у русских появился новый небольшой корабль, новости не представляло. Быстроходный – но и это было известно. Без парусов – так об этом уже знали все члены экипажей трех пароходофрегатов. Болтуны сообщили: примерный предел скорости двадцать узлов, но держать его можно очень недолго ввиду перегрева машин. Но ни тип котлов, ни вид машин осведомители просто не знали – поскольку и сами матросы были об этом в полном неведении.

С вооружением было еще больше неясностей. Сведения о бесшумном и бездымном порохе для орудия: раньше подобное могло бы позабавить, но теперь в сочетании с рассказами спасшихся французов это уже не казалось смешным. Бомбы – почему-то их называли «гранаты» – огромной разрушительной силы. Непонятный вид пороха, именуемый «тротил». Но ни слова о том, по какой причине эти гранаты взрывались только при попадании в воду. Правда, было светлое пятно: кто-то из русских вслух упомянул плохое качество этих гранат, что взрывались отнюдь не каждый раз. Как раз это было понятно капитану Скотту: явно новое вооружение не могло не иметь слабых мест. Но вот когда наладят его качественное производство, будет хуже.

Какие-то смутные разговоры об иностранцах, помогавших создать этот неординарный корабль и вооружение. И никто точно не знает, откуда. Впрочем, один из них явный немец с характерным именем… или швед? А может быть, голландец? Непонятно.

И совсем уж дикие разговоры о женщине-враче. Если бы речь шла о русской, то умный англичанин отмел бы эти сведения как совершеннейшую пустышку. Однако отмечалось, что у этой дамы неправильное русское произношение – выходит, тоже иностранка.

И почему-то именно кусочек информации о таинственных иноземцах вызывал у офицера Королевского флота наибольшее беспокойство, хотя рациональных причин на это не существоовало.

Разумеется, приказать Ватсону было никак нельзя. Но вот дать совет – очень даже можно.

– Знаете, Джон, – бульк… бульк… бульк… – на месте вашего начальника я бы обратил внимание на этих иностранцев. Откуда, кто такие, что могут, почему помогают русским. И особо меня интересует эта женщина-врач – хотя бы потому, что о ней известно как бы не больше, чем о других. Имя и профессия – это уже что-то.

Мистер Ватсон был нетрезв, но отнюдь не пьян.

– Фрэнк, с чего вы решили, что она именно врач, а не какая-то повитуха? Знахарка?

– Вы сами дали основания, дорогой Джон. Ваши источники ее назвали врачом – следовательно, имели на то причины. Но вы правы: это надо проверять. К сожалению, русские газеты пока об этом молчат.

– Попробую… ик!

Опыт знакомства давал капитану Скотту все основания для уверенности: лейтенант не забудет попробовать.

«Морской дракон» резал форштевнем скорее темно-серую, чем синюю воду Черного моря. Вахту стоял первый помощник, а капитан вглядывался в закрытое облачным слоем закатное небо и думал.

Только самому себе он мог признаться, что отсутствие иномирцев беспокоит едва ли не больше, чем все остальные неизвестные опасности. И рыжий Тифор оказался бы куда как ко двору: с его-то способностями справляться с течью. А уж о молодой докторше и разговору не было: в мимолетном, но важном разговоре с хорунжим Неболтаем тот подтвердил, что младший унтер Зябков получил осколок бомбы точно в сердце – а Мариэла Захаровна посчитала это ранение куда как не смертельным. Надо заметить, что сбережение экипажа командир полагал весьма важным.