— Тебе помочь? — угрожающе-ласково осведомился он. Она молча смотрела на него горящими страстью глазами.

— Поторопись, и я дам тебе это.

Он слегка выпятил бедра: и без того напряженная плоть росла на глазах. Воспламененная этим неотразимым зрелищем, она принялась поспешно развязывать нижние юбки и вскоре встала перед ним в одном белом кружевном корсете.

— У тебя огромные груди, — учтиво объявил он, словно делая комплимент ее умению держать себя.

Тугая шнуровка превращала ее груди в высокие набухающие холмики: кружевные чашечки натянулись под упругой тяжестью.

— А твоя хорошенькая светлая щелка…

Его голос упал до горячего шепота; плоть шевельнулась, и Кристина, остро ощущая его готовность, бессознательно облизнула губы.

— Я не разрешу сосать меня, дорогая. Пока. Придется подождать. Сначала я хочу вогнать в тебя вот это.

Он оттянул свой каменно-твердый фаллос, словно давая ей лучше рассмотреть.

— Покажи, куда ему вонзиться.

Похоть, нерассуждающая похоть обдала ее, и Кристина, уже не различая, кто командует и кто подчиняется, провела ладонью по шелковистому светлому руну. Макс поманил ее пальцем:

— Тащи это ближе.

Кристина мгновенно шагнула к нему, трепеща от возбуждения.

— Тебе нравится, когда я приказываю, что делать? Верно?

― Нет.

Шепот был едва слышным.

— Зато твоей киске нравится. Тебе так не терпится заполучить мой петушок, что из горячей маленькой щелки так и каплет.

Он провел пальцем по горячей беловатой струйке, сбегавшей по внутренней стороне ее бедра. Кристина при каждом прикосновении вздрагивала все сильнее.

— Смотри, — неумолимо потребовал он и, когда она не сразу повиновалась, сжал ее подбородок и насильно нагнул голову. — Ты готова, верно?

Он поднес пальцы к лампе, осветившей крохотные капельки.

Кристина кивнула.

— Твои груди порозовели, — заметил он, проводя мокрым пальцем по нежным холмикам и проникая под кружевную чашечку, чтобы сжать сосок. — Значит, ты хочешь этого?

Кристина задохнулась, пытаясь унять рвущееся из груди сердце.

— Твои груди и в самом деле чертовски велики, — прошептал он, потирая затвердевший бутон ее соска. — Может даже показаться, что ты беременна.

— Не говори так! — содрогнулась она.

Макс заметил метнувшийся в глазах страх и, отняв руку, притянул Кристину к себе:

— Прости…

— Только больше не повторяй это! — выдохнула она, прижимаясь к нему. Его ладони обжигали ее спину, его запретное присутствие лишь обостряло наслаждение.

Кристина пыталась отстраниться, но он крепко держал ее.

— Макс, нам нужно решить, что делать, — расстроенно твердила она. — У меня нет губки, а я так хочу тебя, но мы не можем… по крайней мере сейчас…

— Но нам не обязательно что-то делать, — мягко напомнил он.

— Я хочу, — едва не заплакала она, капризно надув губы.

Макс немного подумал.

— В таком случае я просто не кончу в тебя, — объявил он с деланным спокойствием, которого на самом деле не чувствовал, потому что это будет настоящий ад.

— А мне больше нравится, когда ты в меня кончаешь! Дьявол. И что теперь?!

Мысли Макса лихорадочно метались. Он поднялся с дивана, желая того, что хочет она. Желая всего.

— Но в ванной наверняка должна быть губка! — сообразил он. — Скажи «да». Сделай меня счастливым!

— Боже… конечно! — Ее лицо озарилось внезапной улыбкой. — Видишь, что делает паника! Хотя я не рассчитывала, что ты останешься: должно быть, страх совсем мозги затуманил. Только об одном и думала.

— Как сейчас.

Ее улыбка стала еще шире.

— Но это куда лучше.

В шкафчиках ванной действительно оказались губки, столько, что хватило бы на дюжину борделей. Но Макс благоразумно не упомянул об этом.

Однако, когда проблема благополучно разрешилась и они подошли к кровати, Макс вдруг остановился и нахмурился.

— Он никогда здесь не спал, — догадалась пояснить Кристина.

Макс повернулся к ней, по-прежнему мрачный.

— Ревность — ужасная штука.

Она взяла его за руку:

— Но сейчас мы вместе.

Макс огорченно вздохнул.

— И ты мне нужен. Во всех, во всех, во всех отношениях.

— Думаешь, я способен хоть на минуту это забыть? — рассмеялся он.

— Я бы тебе не позволила.

— Так мне предстоит роль жеребца-производителя? — с легкой издевкой осведомился он, лукаво блестя глазами.

— Я думала, ты понял. Неужели я настолько непроницаема?

— Ну… твоя мокрая щелка тебя выдала.

— Так что же я могу ожидать от такого жеребца, как ты, столь чудесно одаренного природой?

— Наслаждения, мэм, всю ночь напролет.

— Святители! Неужели всю ночь напролет?

— Если выдержишь, — поддразнил он, опрокидывая ее на постель, а сам лег сверху, опираясь на локти. Готовый к любовному поединку фаллос вдавился ей в живот, слегка двигаясь взад и вперед, маня, искушая, пробуждая жгучее желание.

— А если я захочу остановиться? — бесстыдно спросила она.

— Не сможешь… так же как позвать камеристку или людей на помощь и даже кричать, когда изойдешь оргазмом. — Он провел языком по ее верхней губе. — И как, черт побери, ты кончишь, если кричать нельзя?

— А как, черт побери, кончишь ты, если я не впущу тебя? — игриво поинтересовалась она и, ни с того ни с сего толкнув его в грудь, быстро откатилась.

Макс растерялся.

На одно мгновение.

И тут же успел поймать ее за ногу, дернуть обратно и подмять под себя.

На ее лице расцвела восхитительная улыбка.

На него смотрела искусительница с жаркими зелеными глазами.

— Вы уж очень скоры, милорд, — промурлыкала она. — И сильны, как бык.

Она многозначительно посмотрела вниз, а когда ресницы снова поднялись, в глазах сверкали озорные искорки.

— Не говоря уже о том, что мужскому достоинству может позавидовать любой бык.

— Хочешь убедиться сама?

— Я бы с удовольствием… если не посчитаете меня…

— Маленькой распутной шлюшкой?

— У тебя есть совесть? — возмутилась она.

— Ни капельки, — весело сообщил он.

— Так что же делать, чтобы пробудить твой интерес? Он слегка приподнялся.