Расставшись с Батрутдиновой, Алла вернулась в кабинет. Там сидел только молодой опер Белкин, который наблюдал за допросом по видеосвязи.

– Похоже, Регина ни при чем? – задал он риторический вопрос.

– Похоже, – вздохнула Алла. – Пока что все указывает на брата Арефьевой: только у него есть мотив ненавидеть и врача, и медсестру.

– Алла Гурьевна, вы всерьез верите, что семнадцатилетний паренек мог хладнокровно зарезать девушку скальпелем? – недоверчиво поднял светлую бровь Белкин.

– А потом раздобыть где-то джип и попытаться переехать Цибулис, – пробормотала Алла себе под нос. – Да, звучит…

– Стремно!

– Неправдоподобно.

– А ведь есть еще две убиенные медсестры, – добавил опер. – С ними-то как быть? Они не имели отношения к смерти Арефьевой!

– Ваша правда, – снова согласилась Алла.

– А не могут эти дела быть ничем не связаны? – предположил Белкин. – Ну, вдруг их маньяк убил?

– Или тот, кто убил Далманову, пытается создать видимость того, что маньяк существует, – медленно произнесла Алла.

– И кому это выгодно?

– Понятия не имею… Пока, во всяком случае. Что по Носовой, как ваша поездка в Пудость?

– Есть не слишком точное описание человека, который, возможно, убил Галину.

– Так что же вы молчите?!

– Молчу потому, что, как я уже сказал, описание весьма условное: высокий, крепко сбитый мужчина в куртке и джинсах. Его видел дежурный по станции, и он, по его мнению, следовал за Носовой от платформы. В тот момент мужик, само собой, ничего дурного не заподозрил, но, когда Галину убили…

– Понятно. Да, описание, мягко говоря, условное! Известно хотя бы, этот кадр – местный?

– Дежурный утверждает, что нет.

– Он так уверен?

– Абсолютно.

– Уже кое-что…

– Я решил проверить, на чем наш неизвестный приехал…

– Погодите, разве не на той же электричке, что и Носова? – перебила Алла.

– В том-то и дело, что нет. Раз он не местный, значит, не мог прийти пешком, так? Дежурный утверждает, что с поезда он не сходил, хотя и на платформе он его не видел.

– Откуда же этот человек тогда взялся? – удивилась Алла.

– Судя по всему, стоял под платформой в ожидании Галины – если, конечно, мы считаем его убийцей. Значит, заключил я, он либо приехал на частном авто, и тогда обнаружить его следы не представляется возможным, либо он прибыл на автобусе.

– Ну? – нетерпеливо спросил Алла.

– Я посетил автовокзал – по нулям, к сожалению. Выходит, он приехал на личном транспорте и уехал тоже на нем.

Оба немного помолчали, размышляя.

– Антон с Дамиром тоже упоминали мужчину, ломившегося в квартиру Дениса Арефьева, – заметила Алла задумчиво. – Что, если речь об одном и том же человеке?

– Вы все-таки настаиваете, что Цибулис, Далманова и другие жертвы связаны с покойной Арефьевой?

– Связь точно есть… Только мы пока не догадались, какая! Что по номеру, с которого строчили эсэмэски Князеву?

– Номер принадлежит некому Юсупу Сафину.

– Узнали, кто это и где обретается?

– Выяснил, где работает. Съездить к нему?

– Давно пора, Александр!

– Ну, тогда я побег?

– Давайте. И… молодец!

– Да что, я ж и не выяснил ничего толком!

– Отрицательный результат…

– Тоже результат, да, но хотелось бы уже какой-то ясности!

– А вот я попрошу соседку Арефьевой поработать с экспертами и помочь создать портрет мужчины, который так настойчиво разыскивал Дениса. Сначала, конечно, нужно выяснить, не из опеки ли он, однако она утверждает, что с такой физиономией – вряд ли…

– К тому же, там в основном женщины работают, – поддакнул Белкин.

– Ну вот, так что, может оказаться, что вы не зря съездили в Пудость! А теперь – за работу!

* * *

Антон не любил общаться с молодежью, особенно с той, которой еще не исполнилось восемнадцати. Несмотря на то, что у него были дети от нескольких браков, он считал подростков инопланетянами, которые не понимают человеческую речь, презирают всех, кто старше двадцати пяти, и, по большей части, ведут себя неадекватно. Вот и на этот раз он не испытывал ни малейшего удовольствия от своего задания: разыскать друзей Дениса и выяснить, где он может обретаться. Дамир отправился в опеку – с той же целью.

Для начала Антон решил поговорить с директрисой и классным руководителем Дениса. К его удивлению, директриса оказалась директором – редкость в системе образования. Звали его Михаилом Герасимовичем Лутониным, и выглядел он весьма представительно.

– Да, конечно, я знаю Дениса Арефьева, – подтвердил он. – Он, можно сказать, наша «звезда»… Как жаль, что в его семье произошла такая трагедия!

– Что значит, Денис – «звезда»? – поинтересовался Шеин.

– Голова у него отлично варит, вот что это значит! У нас, видите ли, не просто школа, а физико-математический лицей, здесь непростые дети учатся… То есть, конечно, в целом, они самые обычные, и проблемы у них те же – с дисциплиной, с родителями, со сверстниками, но все наши дети – умные и талантливые ребята. А Денис – один из лучших, победитель олимпиад по математике и физике…

– Вы знаете, где он сейчас?

– Что значит – где? – удивился директор. – Разве его не опека забрала?

– С чего вы так решили?

– Они приходили в школу, наводили справки, забирали документы… Не могли же они оставить несовершеннолетнего парня без присмотра!

– Понятно. Можно поговорить с классным руководителем Дениса?

– Я сейчас его вызову.

Подняв трубку, директор связался с секретаршей.

– Ольга Геннадьевна, пригласите, пожалуйста, Ивана Ильича в мой кабинет! – сказал он отрывисто. И, обращаясь к Антону, встревоженно спросил: – Что-то случилось с Денисом?

– Честно говоря, не знаю, – ответил тот. – Похоже, ваш ученик бесследно исчез.

Классным руководителем оказался невысокий, полноватый, интеллигентного вида мужчина в мешковатом костюме. Волос на его голове было на удивление много, и каждая из коротких, вьющихся волосинок, казалась, жила собственной жизнью, неподвластной расческам и гелям. Чем-то он напомнил Антону знаменитый портрет Эйнштейна, только моложе, без усов и высунутого языка. После краткого представления директора мужчины пожали друг другу руки, и Шеин без обиняков задал вопрос:

– Иван Ильич, скажите, с кем дружит Денис Арефьев?

Классный задумался ненадолго.