– Ты уверен, что это то место? – переспросил он.

– Конечно, – сказал Расин, и указал туда, где из густого подлеска торчал опаленный молнией ствол. – Я это запомнил. Другого рядом нет. Ошибиться невозможно.

Ну да, если тут и был след, то от него не осталось и следа…

И даже поисковые чары применять бесполезно – Головешка чуял разлитую по лесу ауру, оставленную похожими на муравьев бестиями, тяжелую, раздражающую, похожую на смрад протухших яиц.

Она забьет все остальное.

– Провалиться им в астрал, – пробормотал он, яростно сжимая и разжимая кулаки. – Откуда они только взялись?

– И очень вовремя взялись, – сказал Расин. – Чтобы не дать нам отыскать след.

– Ты думаешь? – Головешка бросил на хадаганца острый взгляд: тот был, конечно, уродливым варваром, но неплохо показал себя в бою, да еще и соображал на удивление неплохо. – Хотя да, орда непонятно откуда вылезших муравьев… а ну постой-ка, ха-ха! Ведь их след у нас есть!

– Предлагаешь пойти по нему? – спросила Кость. – Но есть ли в этом смысл? Может, они вот так несутся по джунглям от самого Эльджуна до плато Коба, а затем обратно, пожирая все по дороге.

– Чтобы это понять, много времени нам не понадобится, – Головешка оглянулся на заходящее солнце: да, скоро начнет темнеть, но и пройти им нужно никак не больше километра или двух.

След, оставленный муравьями, тянулся через лес широкой полосой, но она понемногу сужалась – поначалу до десяти метров, затем до пяти, и наконец стала напоминать просеку, оставленную взбесившимся лесорубом, затем узкую, еле заметную тропку.

И закончился у развороченного муравейника.

Выглядел он так, словно что-то взорвалось на небольшой глубине, раздробив прочную кровлю и выкинув тысячи подземных обитателей под свет враждебного им солнца. Комья земли жирно отблескивали в полумраке, вяло шевелились издыхающие личинки.

– От плато Коба до Эльджуна, говоришь? – Головешка посмотрел на орчиху со всем презрением, на которое был способен, но та не отвела взгляда, воинственно задрала подбородок и расправила плечи, отчего ее грудь, и так выдающаяся, стала выпирать еще больше.

– Кто-то что-то сделал с ними… – проговорил Расин, опускаясь на корточки. – Наверняка оставил следы.

– Наверняка, – Головешка с усилием втянул воздух через ноздри. – Ищи обычные. Ну а я займусь магическими.

Здесь было совершено чародейство, это он ощущал безо всяких сомнений, но какое именно, понять не мог. Мешала та же аура, оставшаяся после мощнейшей колдовской трансформации, произведенной над огромным количеством живых существ в очень короткий период времени.

Искать следы того, кто мог сотворить подобное, все одно, что ловить струйку чернил в бочке воды.

– Хорошо, – и Расин принялся бродить по зарослям, время от времени нагибаясь и щупая землю.

Головешка закрыл глаза.

Ну что же, попробуем определить, кто здесь колдовал, так сказать, по почерку…

Все заклинания четко разделены по направлениям, магию света, которую используют те же храмовники, никогда не спутаешь с магией тьмы, а астральное чародейство с природным, столь любимым некромантами. То, что сотворили с обитателями муравейника, можно сделать разными способами, но все равно их не так много.

И чтобы понять, как все произошло, нужно поступить так, а затем так.

Даже через опущенные веки Головешка видел, как в ладонях у него вырос цветок, будто сотканный из лунного цвета, полупрозрачные лепестки по одному отвалились и разлетелись в разные стороны.

– Ух ты, как красиво! – не удержалась, воскликнула Кость.

– Не отвлекайся, следи лучше, что вокруг творится, – посоветовал ей Головешка.

Орчиха фыркнула, но послушно отвернулась.

Каждый из лепестков настроен на сродство с определенным видом магии, и по резонансу… Ага, есть, правого уха коснулся мягкий переливчатый звон, а оставшийся в руке стебель налился темно-багровым огнем.

Магия тьмы, ничего удивительного, а вот и контур заклинания, тающий, еле заметный, наполовину погруженный в землю.

– Иди сюда, – прошептал Головешка, нагибаясь и пытаясь зацепить его ладонями.

Вроде бы получилось, но в следующий момент его тряхнуло так, словно ухватил молнию. Из глаз полетели искры, и показалось, что рядом стоит высокая фигура в одеянии вроде халата, подпоясанном в талии.

Это что, тут колдовал один из Зэм, ходячих мертвяков? Хотя почему нет?..

Восставшие способны творить чудеса с плотью, что с живой, что с мертвой…

Зашевелившиеся в глубине души подозрения заставили Головешку нахмуриться – интересно, знает ли Эрэм о том, что в окрестностях пирамиды бродят его сородичи, не желающие, чтобы их обнаружили? И если знает, то заодно он с ними или является их злейшим врагом? Ведь с одной стороны, запросто мог погибнуть вместе с остальными в момент нашествия муравьев, а с другой, у него наготове было позволяющее спастись заклинание!

Ладно, попробуем копнуть дальше.

Но более ничего у Головешки не вышло – след от чужого заклинания он видел, но зацепиться за него, несмотря на все усилия, не сумел.

– Проклятые уроды, – пробормотал он, переводя дух. – Что там у тебя?

Неизменно спокойный Расин вновь стоял рядом.

– Ничего, – проговорил он. – Они могли прийти по этому следу, затем уйти по нему. Или спрятать отпечатки иным способом. Не обязательно с помощью магии.

Головешка почесал в затылке – темнеет, и времени на то, чтобы обшаривать лес, у них нет; да и сил после сегодняшних трудов и деяний осталось, честно говоря, не так уж и много.

– Возвращаемся в лагерь, – сказал он, а когда они сдвинулись с места, добавил, понизив голос: – Что ты знаешь о той тухлой заднице, что привела вас сюда, об Эрэме?

Хадаганец пожал плечами:

– Очень мало. Только то, что он сам рассказал.

– А доверяешь ли ты ему?

Этот вопрос заставил Расина задуматься, некоторое время он шагал, хмуря брови, а затем ответил:

– Нет.

– А почему ты спрашиваешь, бескрылый? – влезла в разговор Кость.

Этот вопрос заставил Головешку вздрогнуть, лицо его загорелось от прилившей крови, перед глазами потемнело, в ушах возник гул, заглушивший шумы погружавшихся в ночь джунглей. Эх, врезать бы ей заклинанием, чтобы от боли исказилась эта грубая физиономия, или воткнуть меч в брюхо, чтобы самка орка умирала долго и мучительно.

Но нет, он справится, не ответит на оскорбление, а вспомнит про него потом.

Да, месть – это такое блюдо, которое лучше подавать на стол холодным.

– Есть признаки, что колдовство с муравейником сотворил тоже восставший, – собственный голос прозвучал странно, будто говорил кто-то другой, но Головешка все же сумел выговорить фразу спокойно.