Лялин застонал. Старик глянул на него весело:

- Володь, не бузи. Всё я тебе скажу, дай только время. Вот поеду, поколдую и к вечеру для тебя уж расстараюсь. – Он тяжело поднялся, хлопнул Лялина по плечу, махнул рукой Павлу и Злате и вышел. Все растерянно смотрели ему вслед.

С кухни бочком, стараясь не шуметь, что, впрочем, плохо у него получалось, протиснулся Ясень.

- Ужин готов. Мы с Наташенькой уже на стол накрыли. Предлагаю перенести совет в Филях на нашу территорию. Вернее, на мою, Наташа уже ушла. Ты ж её отпустил, Володь?

Лялин кивнул.

- Ох, Серёг, ну что ж мы без тебя делали-то?

- И без Наташи, - галантный Ясень не смог умалить заслуг женщины, - хорошая тебе, Лунь, идея пришла – нанять домработницу. А главное – своевременная.

На кухне вкусно пахло голубцами. Сверху спустились трое стариков, без Эдуарда Арутюновича они были непривычно тихи и подавленны. Марк Семёнович молча снял очки, положил на скатерть, и, вздыхая, принялся за ужин. Павел, рассеянно помешивая ложечкой чай, другой рукой покрутил очки и подвинул на середину стола, чтобы не уронить случайно. Подвинув, вдруг замер, удивлённо глядя сквозь стёкла на сахарницу.

- Марк Семёнович, а у вас очень плохое зрение?

- А? – встрепенулся старик. – Да не очень, минус 3. Я их постоянно не ношу, только по необходимости. Просто я сейчас там наверху горизонталь простреливал, отходил от меток далеко, вот и нацепил, чтобы лучше видеть.

- Понятно… - Павел задумчиво пожевал веточку петрушки и уставился в окно.

- Ты что? – Лялин, с усердием уминавший голубцы, встревоженно уставился на него.

- Да я тут вспомнил, как совсем недавно вот так же смотрел на скатерть и сахарницу сквозь стёкла очков. Только тогда они не увеличивали рисунок ни на том, ни на другом. А сегодня вот поглядел в очки Марка Семёныча и увидел, как меняется всё вокруг, если смотришь через стёкла с диоптриями… И понял, что те, первые, очки были с обычными стёклами, без диоптрий… Вопрос: зачем?

- Ой, да ладно! Совсем ты меня запутал: с диоптриями, без диоптрий. Одни очки, другие, – Ясень отмахнулся и откусил половину следующего голубца. – Ешь лучше! Златочка, скажи ему!

- Нет, Серёжа, подождите… - Злата внимательно посмотрела на Павла. Лялин тоже перестал жевать и настороженно посмотрел на Павла. – А у кого ты видел такие очки?

- Да у Натальи.

- Не, ну бред! – Ясень снова влез в разговор. – Наталья Геннадиевна твоя чудесная женщина, красивая, добрая, и готовит вкусно, я почти влюбился, пока мы тут кашеварили. Понимаю, если бы она была близорука, а очки не носила, женщины ради красоты готовы на всё, но наоборот! Ну, бред, я говорю! Вы тут с этими событиями скоро от подозрительности свихнётесь.

- А вот и не бред. – Лялин отложил вилку. – Ты прав, Павел, для чего-то ей это понадобилось. Очки без диоптрий, но с такой вот массивной старой оправой как у неё здорово меняют внешность. Уж не это ли ей понадобилось? И тогда снова тот же вопрос: зачем?

- Слушайте, - вдруг вспомнила Злата, - я, когда прибежала за брезентом, споткнулась за углом о сумки с продуктами, кто-то их там оставил. Только я в тот момент так торопилась, что не поняла даже, что сумкам там уж точно не место. Потом, уже в доме, позвала Наталью, чтобы помогла, а она не откликнулась. Зато пришла, когда Володя с Серёжей уже приехали, и принесла эти самые сумки. Спрашивается, а зачем она их на улице бросала, и где была всё это время? Или я слишком подозрительная стала?

Повисла тишина.

Прервал её, закончивший, наконец, работу и спустившийся к обеду Леонид. Злата встала, чтобы положить ему голубцов. Павел подвинулся, давая место, и мимоходом спросил:

- Лёнь, а вы с Наташей родные брат и сестра или сводные?

- Да нет, родные! Куда уж роднее. – Леонид с аппетитом принялся за еду.

- А почему же тогда у вас отчества разные?

Звякнула вилка об тарелку. И стало вдруг очень тихо.

- То есть как? – Лялин попеременно смотрел то на друга, то на работника.

- А вот так. Я, болван, ведь паспорта у них смотрел, но поскольку Наташа устроилась на две недели раньше, забыл её отчество к тому времени, как пришёл Леонид. А сейчас Ясень назвал её по имени-отчеству, я и вспомнил. У неё-то отчество довольно редкое, запоминающееся – Геннадиевна. А Леонид у нас, если верить паспорту, – Михайлович.

Работник дёрнулся, но сидевший справа от него Лялин спокойно положил руку ему на плечо:

- Да тихо вы, Леонид Михайлович! А не хотите ли вы нам рассказать, как это у вас с единокровной и единоутробной сестрицей отчества разные? Как такое может быть, любезный?..

По просьбе Лялина Павел позвонил Наталье:

- Наташ, Леониду тут стало плохо, вы не могли бы прийти?

Она присоединилась к ним буквально через пять минут, Павел даже удивился. Вошла, взволнованно взглянула на понуро сидевшего за столом Леонида.

- Садитесь, Наташа, - Злата подвинула ей табуретку.

Домработница молча села.

- Снимите очки, Наталья Геннадиевна, - Лялин холодно смотрел на неё.

Наталья растерянно глянула на него, потом на Павла и послушно избавилась от очков. Злата не могла отвести глаз от её красивого, очень красивого и молодого без уродующей старомодной оправы лица. Совсем другого лица. Павел, глядя в окно, тихо сказал:

- Наташ, а вы же хорошо видите. Вы же ведёте себя, не как близорукий человек, снявший очки. Марк Семёнович, - обратился он к старику, который, страшно заинтригованный, при виде пришедшей Натальи сразу нацепил свои очки, - снимите, пожалуйста, ваши окуляры.

Реставратор удивлённо пожал плечами, но просьбу выполнил. Лицо его сразу стало растерянным, он несколько раз поморгал, привыкая смотреть на мир без помощи стёкол, потёр переносицу рукой.

- Вот ваша ошибка номер раз, - громко сказал Лялин, обращаясь к Наталье. – Чтобы казаться старше и неприметнее вы носили очки без диоптрий, но не затруднили себя наблюдением за настоящими очкариками. И вот результат. Очки сняли, и стало сразу понятно, что они вам совсем не нужны, никакого дискомфорта без них вы не испытываете.

Наталья спокойно посмотрела на него и пожала плечами:

- Ну и что? Нравится мне носить очки, а зрение хорошее. Вот и заказала себе с простыми стёклами. Что? В России это запрещено законом?

Лялин так же спокойно глянул на неё и тоже пожал плечами:

- Вы правы, не запрещено… Но я не договорил. Ошибкой номер два было объявлять Леонида родным братом.

- Да тут объявляй – не объявляй, - Наталья усмехнулась, - а от правды никуда не денешься. Родные мы.

- Не сводные? – Лялин смотрел на неё с всё возрастающим интересом.

- Да нет, родные…