— У меня к тебе вопрос, — еще более вкрадчиво начал Аира. — Что именно бабушка рассказывала тебе о моих взаимоотношениях с твоей матерью?

Мальчишка облизнул губы:

— Осмелюсь заметить, Консул…

— Оставь этот словесный мусор.

— Бабушка считает, что вы ненавидите меня потому, что я похож на моего отца. Она этого не скрывает.

— Настолько не скрывает, что у меня уши опухли от ее упреков, — заметил Аира. — Все?

— Нет.

— Прекрасно, — Аира улыбнулся. — Милая Шана, все-таки приличия для нее — прежде всего… Что она еще говорила?

— Она называла тебя инфантильным самцом. Она считает, что ты недостоин своего статуса, — тихо сказал Тимор-Алк. — И мне кажется, она страшно любила тебя раньше. Ей стыдно, она хочет относиться к тебе как ко всем, но не может.

— Тонкий психолог, — после короткой паузы заметил Аира. — Мог бы, право слово, и промолчать. Теперь последний вопрос: готов ли ты, активировав договор о неразглашении, — готов ли ты не обсуждать проблемы нашей будущей работы ни с кем, даже со своей бабушкой?

Горло Тимор-Алка дрогнуло.

— Это зависит от того, — сказал он тихо, — активирую ли я такой договор.

— В случае если активируешь. Речь идет о том, сможешь ли ты хранить тайну проекта ото всех. В том числе… ты понял.

— Если подпишу, — Тимор-Алк поднял решительные глаза, — то буду хранить. Это не обсуждается.

— Каков твой уровень социальной ответственности?

— Один к миллиону.

— Молодец, — сказал Аира, и в голосе его определенно прозвучало удовлетворение. — Будешь назначен старшим соратником, в то время как наш друг мигрант, согласно статусу, не может рассчитывать на высокое назначение… Но мы ведь не карьеристы, верно? Для нас важнее дело.

— Какое дело? — не выдержал Крокодил.

Аира протянул ладони над озерцом.

Его поверхность подернулась рябью. В глубине, в темной мути, проступили неясные строчки, контуры; Крокодил, как ни вглядывался, ничего не мог прочитать.

— Предварительный договор о формировании оперативной группы, — сообщил Аира, — готов к активации.

— Мы так не договаривались, — напряженно сказал Тимор-Алк. — Я не стану активировать то, о чем ничего не знаю!

— Это предварительный договор, — Аира примиряюще кивнул. — Я приглашаю вас войти в группу под моим руководством. Цель — неотложные действия, имеющие отношение к стратегическому балансу Раа.

Тимор-Алк так надулся от гордости, что Крокодил обеспокоился — не лопнул бы мальчишка.

— Активируем, — сказал Аира.

Он коснулся ладонями воды. Крокодилу показалось, что она сделалась под его руками вязкой, будто смола, но когда сам опустил руки в озерцо — ничего необычного не почувствовал.

Последним коснулся воды Тимор-Алк.

— Поздравляю, коллеги, с новым статусом, — Аира легко отряхнул ладони. — Предварительный договор еще не делает вас участниками группы, но накладывает обязательства. Ты, Андрей, в ближайшие дни должен поднять свой индекс социальной ответственности, я уж не знаю как, думай. А ты, Тимор-Алк…

Мальчишка раскраснелся, не то от гордости, не то от волнения. Аира кивнул ему и раскрыл было рот, но в этот момент над его головой от дерева отделился оранжевый цветок:

— Экстренный вызов, Консул.

Аира коснулся уха, подключая внутренний коммуникатор:

— Да…

Замер, склонив голову к плечу, прислушиваясь к невидимому собеседнику. Лицо его приобрело отрешенное, почти сонное выражение.

— Я иду, — сказал он отрывисто. — Понял.

Он закончил фразу, уже стоя; кивнул сверху вниз Крокодилу и Тимор-Алку:

— Летите домой, ждите вызова. Пара-тройка дней, не больше.

И он исчез, как исчезал, бывало, на острове, — растворился среди влажных стволов, канул в сложенное гармошкой пространство.

* * *

— Это не требует ресурсов, — авторитетно заявил мальчишка. — Удаленные курсы по социологии, экономике, ну, их много. По каждой отрасли тысячи курсов… Я успел пройти три спецкурса до Пробы и вот сейчас еще один закончил.

— И эти курсы дают тебе индекс ответственности?

— Нет. Чтобы зарабатывать индекс, надо постоянно что-то делать — участвовать в обсуждении, высказывать компетентное мнение, уметь формулировать мысли, небанальные и одновременно не глупые. А уж для того, чтобы это мнение иметь и мысли формулировать, надо учиться!

Мальчишка пребывал в эйфории; полноправный гражданин, он мнил себя взрослым, но весь был как на ладони. Еще несколько часов назад он смертельно боялся и не знал, чего ждать от Аиры; он разругался с бабушкой, наверное, первый раз в жизни и весь был задавлен страхом, неуверенностью, виной. Теперь, победитель, специальный участник стратегической программы, он нес свою победу бабушке: пусть знает, как многого добился внук почти сразу после Пробы!

— Стратегия и стабильность Раа — конечно, им важно, каков индекс их людей! Это если ты приставкой к синтезатору идешь работать или сортировщиком пыльцы, например, — тогда все равно, какой у тебя индекс. Тогда можно, наверное, быть тупым… Если ты Пробу проходил затем, чтобы тупить и дрыхнуть. А если ты Пробу проходил, чтобы стать гражданином…

Мальчишка запнулся — вспомнил, наверное, что гражданину надлежит быть сдержанным, и замолчал.

Челнок был готов к отправке. Экран, похожий на ледяную стенку, транслировал картинку с орбиты: зеленовато-бирюзовый диск Раа, наполовину затененный ночью. Нежная шкурка атмосферы. Крокодил прикрыл глаза; информации на сегодня было предостаточно. Пожалуй, с лихвой.

Сдержанности Тимор-Алка хватило минуты на полторы:

— Так вот: тебе присуждают индекс ответственности, и дальше от твоих действий зависит, растет индекс или падает. Все социальные и хозяйственные вопросы…

— Объясни мне, — прервал его Крокодил, — почему Аира для своей оперативной группы выбрал нас? Что, у него нет кого-то опытней тебя или компетентнее меня?

Тимор-Алк запнулся, и его зеленоватые щеки порозовели.

— Насчет меня — ты сам слышал. Ему нужен кто-то… как я. Полукровка, чувствительный… уж не знаю зачем.

— Таких, как ты, на Раа мало?

— Немного, — лаконично отозвался Тимор-Алк. — И они не проходят Пробу, чтобы ты знал.

— Ясно, — отозвался Крокодил. — А что ценного во мне?

Мальчишка пожал плечами.

Они стартовали — почти незаметно, только дрогнули кресла, экран потемнел на минуту и снова прояснился, и на нем появились далекие звезды. «Я просто счастливец, — мрачно подумал Крокодил. — Эдак я еще и продвинусь в местной иерархии, к старости буду заседать в комнате с огромным скелетом, и все будут обращаться ко мне не иначе, как „Желаю здравствовать, Консул…“».