И пока она создавала имидж юной дамы, бабка рассказывала Айту вот это ? И про то, как Ирка с криком: «Хоббиты — не сдача, значит, не сдаются!», укусила схватившего ее милиционера за нос — тоже? И спасло ее лишь то, что слегка обалдевший медэксперт обнаружил на носу милиционера отпечатки не детских, а собачьих зубов, конкретнее, щенка охотничьей борзой?

Ирка поглядела на бабку и поняла, что — да. И про это тоже.

Шурша бесполезной и никем не оцененной юбкой, Ирка заняла табуретку и подрагивающей рукой принялась наливать себе чай.

— Надеюсь, ему понравилось. Особенно про козу-дракона. Наверное, я всегда чувствовала между этими существами внутреннее родство.

— А ты б ще довше чепурылася, я б хлопцу ще щось рассказать успела! Ему интересно! — зловеще пообещала бабка и тут же гаркнула: — А ну, ешь быстро и марш до школы! Будешь прогуливать, я твоего хлопца звидси поганой метлой выгоню!

— Пойдем, — выдергивая Ирку из-за стола, как была, с едва надкушенным вареником в зубах, Айт вскочил. — Видел я ту метлу — мне совершенно не хочется с ней контактировать! — и вытащил ее в коридор. Роскошная юбка — ф-рр! — разлетелась от стремительного движения, и снова никто не оценил!

— Благодарю за чай, сударыня, было чрезвычайно приятно с вами познакомиться! — крикнул Айт из коридора.

— Мне тоже весьма приятно, юноша! — донесся из кухни звучный женский голос, так непохожий на обычный бабкин, скрипуче-ехидный. — Надеюсь, что могу положиться на ваше благоразумие и отвагу, и моя внучка будет с вами в безопасности!

Айт остановился. Айт огляделся, словно разыскивая, кто только что с ним говорил. Айт неуверенно заглянул в кухню, будто проверяя, действительно ли там сидит бабка. Убедился. Смутился. Щелкнул каблуками и коротко кивнул:

— Почту за честь служить благородной даме! — и прошептав Ирке: — Я тебя во дворе подожду! — выскочил за дверь.

Ах, так? Ирка, значит, все утро имидж создает — на нее и не смотрят, а бабка рассказала историю про козу и крапиву и она — благородная дама? Интересно, позволяет ли достоинство одной благородной дамы (юной) прибить другую благородную даму (вешалку старую) сковородкой (чугунной)?

— А некоторые все играют-играют… — доверительно сообщила Ирка вешалке на коридорной стене. — Никак не наиграются!

Из кухни снова донесся артистический смешок, соединивший в себе сразу насмешку, сомнение и еще нечто вовсе не поддающееся определению, и привычный бабкин скрипучий фальцет ответствовал:

— Я доросла жинка, ни в яки игры не граю, що ты таке говоришь?

— Я с тобой еще не говорю! Вот если б Айт меня не ждал, я б с тобой совсем по-другому поговорила!

— Но он ждет. Надо же, как мне повезло! — отозвались из кухни.

— Тьфу! — Ирка звучно и зло изобразила плевок, натянула ветровку и вымелась во двор.

Холодный апрельский ветер немедленно пробрался под полы, приклеил тонкий шелк блузки к телу, а подол юбки, вместо того, чтоб изящно колыхаться вокруг коленок, как в знаменитом кадре с Мерилин Монро, задрался чуть не на голову. Айт окинул ее долгим взглядом — Ирка до самой печени ощутила, насколько ветровка не подходит к остальному ансамблю. И сказал лишь одно:

— Вот теперь я уверен, что мой подарок тебе пригодится!

— Подарок? — Ирка мгновенно позабыла шмоточные разочарования — если б была сейчас в собачьем облике, наверняка б и ушами дергала от любопытства. — А какой? — она потеребила Айта за рукав.

— Что это за подарок на день рождения, если ты будешь знать о нем до дня рождения?

— Издеваешься? — надулась Ирка. — Я же лопну от любопытства! Ой, а это он в таком резном сундучке? Ну скажи, интересно же!

— Если ты и дальше станешь мой рукав трепать, у меня кроме рваной куртки будет еще и драная рубашка. И меня арестуют как бродягу! — Айт высвободил рукав из Иркиных пальцев и загадочным шепотом добавил: — Один намек! Ты сама сказала, что «лучший мой подарочек — это ты!». Я неким образом выполнил твое пожелание.

— Неким — это каким? — немедленно вцепилась в него Ирка — и тут же покраснела. Он имеет в виду, что они куда-то вдвоем пойдут? Или… или что-то другое?

— Я обещал намек, а не ответ! — с достоинством сообщил Айт.

Ирка покраснела еще сильнее. Она уже не была уверена, что так сильно хочет этот ответ получить. Ни сейчас… ни вообще. Все-таки Айт очень взрослый… а она действительно еще маленькая! И никакое ведьмовское совершеннолетие тут ничего не изменит!

— Это и есть знаменитая коза? — явно меняя тему разговора, Айт кивнул на выглядывающую из сарая рогатую башку. У самых козьих копыт суетился кот, недвусмысленно дергая в сторону Айта хвостом, словно говорил: вот, смотри-смотри, вот же он, тот самый! Коза смотрела — склонив голову набок и не переставая жевать. И непонятно было, чего больше в ее взгляде: сомнения или одобрения.

— Это не коза. Это рогатый дракон, — строптиво напомнила Ирка.

Айт только усмехнулся, а потом удивленно протянул:

— Если эта коза была уже взрослой, когда вы с ней скакали в крапиву, теперь она, получается, совсем старушка?

Коза недовольно мемекнула.

— Разве кто-то говорил, что это та самая коза? — неопределенно ответила Ирка и уточнять — та или не та коза — не стала. Айт тоже не настаивал, согнул руку и галантно предложил Ирке опереться. Ирка положила пальцы на и без того измочаленный ею рукав и под ручку с Айтом поплыла к калитке. Только напоследок оглянулась через плечо и одними губами шепнула:

— А мертвяка во двор пропустила!

— Ме-е-е! — потянулось ей вслед жалобное блеяние. Коза извинялась.

С Айтом под руку Ирка выплыла на улицу. Каблук застрял в трещине уцелевшего асфальта, другой с чмоканьем всосался в оставшуюся после весенних дождей грязь там, где асфальта уже давно не было. Айт все так же галантно помог Ирке удержаться. Туфли и колготки промокли, она подвернула ногу, под юбку задувало. Ирка начала тихо тосковать по джинсам и кроссовкам. Дорогу преградила лужа. Лужа существовала здесь всегда, не пересыхая даже самым жарким летом, а зимой превращаясь в каток. Зато уж весной и осенью лужа царствовала и властвовала, разливаясь от одного забора до другого. Айт посмотрел на Иркины туфельки и легко подхватил ее на руки. Все сбылось, как Ирка хотела! Теперь бы только… остаться вдвоем, чтобы он нес и нес ее так, вечно… Ну и чтобы при этом их хоть кто-нибудь увидел, желательно из одноклассников!

Айт форсировал лужу и опустил Ирку на землю. Мгновение они постояли, не расцепляя рук, потом пошли дальше — Ирка прижималась к плечу Айта. Грязь чвякала и липла к туфелькам. В следующей луже Айт вымочил брюки до колен. Высушил, пошагали дальше, все еще держась за руки. Перед третьей лужей он снова подхватил Ирку на руки — с деловитостью грузчика, перетаскивающего мешок картошки.