– До завтра! – попрощался я с Ольгой, когда та постучала в дверь.

– И даже не зайдешь на чашку чая? – притворно удивилась она.

– Боюсь, мадам Ховард этого не оценит.

– Неужели ты не романтик? – рассмеялась танцовщица. – Можешь забраться в окно по клену!

Я улыбнулся шутке и пообещал:

– Обдумаю это предложение.

Лязгнул засов; Ольга поцеловала меня в щеку и потянула на себя ручку входной двери. Когда она переступила через порог, я приподнял кепку над головой и поприветствовал хозяйку пансиона.

– Доброй ночи, мадам Ховард!

Тетушка сухо улыбнулась в ответ и прикрыла дверь.

Я пожал плечами и отправился в обратный путь. Прямой дорогой не пошел, покрутился по тихим улочкам, путая следы. Вдруг сиятельный оказался крепче, чем показалось на первый взгляд? Еще не хватало навести его на пансионат…

В клуб я вошел через главный вход и сразу предупредил дежурившего там Гаспара:

– Присматривайся к хромым, хорошо? Если кто покажется подозрительным, зови меня.

– Это как-то связано с Жилем?

– Нет, другая история. Крутится тут одни шпик. Августо Маркес, слышал о таком?

Гаспар отрицательно покачал головой.

– Гляди в оба! – потребовал я и поднялся в зал на втором этаже. Переговорил там с Антонио и встал у стенки с кепкой в руках.

Сегодня нас вновь почтил своим присутствием маркиз Арлин, и гости были один представительней другого. Мундиры и фраки, драгоценности и вечерние платья. Виктор Долин фланировал по залу с бокалом шампанского и принимал поздравления, на его губах блуждала нарциссическая полуулыбка. Альберт Брандт пользовался ничуть не меньшей популярностью, и друг на друга деятели искусств демонстративно не смотрели. Опять появился «импресарио» фон Страге; на него никто внимания не обращал, а вот экзотическая спутница барона притягивала заинтересованные взгляды словно магнит.

Софи беседовала с Анри Фальером, и у меня от ощущения грядущих неприятностей засосало под ложечкой. Вид у молодого человека был откровенно недобрым, лицо кривила брезгливая гримаса. Его рыжеволосая супруга общалась с инспектором Мораном; показалось, что они хорошо знают друг друга.

– Морис! – окликнул я буфетчика. – Поправь парик!

Морис Тома оглянулся на зеркало, привел голову в порядок и улыбнулся.

– Благодарю, Жан-Пьер.

– Будь добр, попроси подойти Виктора. На пару слов.

Буфетчик подозвал хореографа, и тот с нескрываемым удивлением поинтересовался:

– Чем обязан?

– Кто-то поручил частному детективу проследить за Ольгой, – сообщил я. – Завтра, когда будешь забирать ее из пансионата, предварительно убедитесь, что за тобой нет слежки.

Серовато-стального оттенка глаза Виктора Долина глянули на меня непривычно остро, но русский хореограф тут же расслабился, резким движением головы откинул спадавшие на лицо пряди волос и пообещал:

– Не беспокойтесь, это не первый неуравновешенный поклонник Ольги. Я обо всем позабочусь.

Виктор отправился фланировать по залу, и в этот момент Анри Фальер резко отступил от Софи и зашагал к лестнице.

– Просто подышу воздухом! – успокоил он встревожившуюся жену и сбежал по ступенькам на первый этаж.

Я воспользовался моментом и подал знак кузине, привлекая ее внимание. Софи приблизилась и негромко произнесла:

– Придется задержаться. Еще час или два.

– Чего хотел Фальер?

– Ты сам знаешь чего, – вздохнула Софи. – И знаешь, что теперь от меня уже ничего не зависит.

– Моран снова здесь.

– Я видела.

Софи вновь отправилась общаться с гостями, а я отошел к лестнице. Навстречу попался Анри Фальер, на меня он даже не взглянул, взял у буфетчика услужливо протянутый бокал шампанского и направился к жене.

Я не стал больше мозолить глаза гостям и спустился на первый этаж. Сменил на посту в коридоре Луку, уселся на стул и принялся зарисовывать в блокноте лицо Августо Маркеса. Попутно размышлял, сколько мы еще сумеем продержаться в подобном режиме, прежде чем крысы побегут с тонущего корабля. По всему выходило, что ждать этого остается очень недолго. И уж тем более нам было не потянуть войну ни с сицилийцами, ни с китайцами.

Толком порисовать не получилось. Постоянно кто-то пытался прорваться к танцовщицам, приходилось гонять подвыпивших поклонников, отвергнутых ухажеров, театральных обозревателей и прочую назойливую публику.

Когда девицы разошлись, стало спокойней, а потом появился Альберт Брандт и сообщил, что он идет раскочегаривать самоходную коляску.

– Мы поедем ко мне! – под конец объявил поэт с нескрываемым вызовом.

– Кузина – взрослая девочка, мсье Брандт, – пожал я плечами. – Просто не отрывайтесь от нас.

– Не стану, – пообещал Альберт, надел на голову низкий цилиндр и ушел на улицу.

Я сходил в подвал за револьвером, потом отыскал Луку и предупредил, что пора запрягать коляску.

– Минут через пятнадцать отчалим.

Громила без лишних слов отправился на задний двор, а я рассказал о нашем отъезде Гаспару и Антонио и встал у лестницы, дожидаясь появления Софи. Увидел ее и сразу отметил неестественно прямую спину и поджатые губы.

Софи направилась в кабинет, я нагнал ее и спросил:

– Проблемы?

– Будто не знаешь! – вздохнула хозяйка клуба. – Фальер из меня душу с этими бумагами вынул! – Она отперла дверь, взяла шляпку и сумочку и вернулась в коридор. – Маркиз тоже ведет себя непонятно. Разговаривал со мной сквозь зубы! Даже не знаю, какая муха его укусила!

Я рассказал о частном детективе, но Софи только покачала головой.

– Разбирайся с этим сам, Жан-Пьер!

Другого ответа я и не ожидал, поэтому усмехнулся.

– Разумеется, кузина.

Мы покинули «Сирену» и спустились с крыльца к самоходной коляске поэта.

– Как собираетесь ехать? – спросил я у Альберта.

– На следующем перекрестке поверну к набережной. В это время она уже пуста, – сообщил Брандт. Он кинул шляпу на сиденье, надел гогглы и принялся натягивать кожаные краги. – Устраивает?

– Устраивает, мсье Брандт, – кивнул я. – Только повозитесь с котлом еще минут пять. Мы перехватим вас сразу за поворотом.

– Как вам будет угодно, – до лицемерия учтиво улыбнулся мне поэт.

Я взбежал на крыльцо, попросил Гаспара присмотреть за кузиной и поспешил на задний двор.

Если кто-то и в самом деле вознамерится проследить за самоходной коляской поэта, то при определенной сноровке он непременно заметит и наш экипаж. А так – да мало ли куда мы могли поехать?