Направляюсь в ванную за конвертом, но потом замираю. И разворачиваюсь.

Аманда сохранила его по какой-то причине. И что-то подсказывает мне, что я тоже должна его оставить.

В тот вечер я сижу на диване и в очередной раз пересматриваю «Игру Престолов», когда у меня звонит телефон.

Номер кажется знакомым – он с местным кодом 212, – но мне не удается сразу распознать его.

– Шэй?

Пульс учащается. Я знаю этот голос.

– Это детектив Уильямс из Семнадцатого участка.

– Здравствуйте.

Мой голос звучит приглушенно, и я прочищаю горло. С ужасом думаю: вдруг она звонит, потому что знает, что я украла кулон?

Кража почтовых отправлений карается тюремным заключением до 5 лет и штрафом в размере до 250.000 долларов.

– Просто подумала о вас. Хотела узнать, как дела.

– Ой, все хорошо, – мямлю я.

– Рада слышать. Когда мы говорили в последний раз, вы были в состоянии сильного шока.

Это ведь не может быть просто дружеским звонком?

Между нами повисает молчание. Ладони потеют; я вскакиваю с места и принимаюсь ходить по комнате.

– Мне намного лучше, – бормочу я.

Снова пауза.

– Мне позвонили из Городского Госпиталя.

Я зажмуриваюсь.

– Женщина, очень похожая на вас, приходила туда и спрашивала о матери Аманды. – Голос детектива Уильямс спокоен и тверд, словно она сообщает мне прогноз погоды. – Вы что-нибудь об этом знаете?

Как в больнице могли узнать, кто я такая? Мысли прыгают в голове, и мне сложно сосредоточиться. Я должна сказать детективу Уильямс правду. Или хотя бы ее часть.

– Это была я. Просто хотела отправить матери Аманды письмо с соболезнованиями.

Детектив Уильямс вздыхает. Я представляю, как она сидит за своим аккуратным столом, в одном из рабочих костюмов, и морщит лоб.

– Вы правда думаете, что матери Аманды нужно письмо от женщины, которая видела гибель ее дочери?

Я сглатываю. Если детектив больше ничего не знает, она не сможет меня арестовать.

– Потом я это обдумала. И, хм, решила ничего не отправлять.

Я слышу, как детектив Уильямс снова вздыхает. Сложно сказать, поверила она или нет.

– Вы ведь больше не общаетесь с друзьями Аманды?

Я не могу больше лгать.

– Виделась с ними несколько раз. Они очень хо– рошие.

– Шэй, говорю вам, забудьте об этом. Понятно?

– Да, – шепчу я.

– Надеюсь, нам не придется разговаривать снова.

Она кладет трубку.

Чувствую огромное облегчение. Детектив Уильямс не знает, что я ездила к миссис Эвингер домой. И что я украла посылку с ее крыльца, пока она спала на расстоянии вытянутой руки от меня.

Потом вспоминаю про букет. Если детектив Уильямс будет говорить с миссис Эвингер, расскажет ли та про загадочного посетителя? К горлу подкатывает тошнота, и я прикрываю рот рукой.

Может, мне следует немедленно позвонить детективу Уильямс и во всем признаться. Может, она меня пожалеет. И Джейн может подтвердить, что кулон принадлежит ей.

Я даже могла бы отдать детективу Уильямс эти скальпель и полотенце со следами крови.

Тру пальцами переносицу, пытаясь все продумать. Я просто не могу взять и рассказать ей все это. Она может арестовать меня прямо на месте.

Мне нужна помощь.

В понедельник я просыпаюсь рано и выхожу из дома уже в семь утра. После разговора с детективом Уильямс я провела остаток выходных в поисках юриста, который мог бы дать мне совет. Один из них вчера ответил на мой звонок, и я договорилась с ним о часовой консультации.

У меня на шее – новый шарф с цветочным рисунком, а на плече висит новая сумка с конвертом внутри. Если юрист одобрит, я отнесу его в полицию.

Поворачиваю ключ в замке и тут слышу:

– Доброе утро.

Оборачиваюсь и вижу Мэри, соседку из квартиры напротив, у которой маленький серый кот.

Прежде чем я успеваю ответить, она ахает и прикладывает руку к груди. Словно увидела призрака.

– Все в порядке? – спрашиваю я.

Она смотрит на меня в упор, ее лицо побледнело.

– Шэй, – наконец говорит она. – Я… Просто ты так похожа на…

Она произносит имя, и оно взрывается у меня в мозгу:

– Аманду.

Тем вечером, в чужой квартире, когда я смотрелась в зеркало и пыталась понять, кого я напоминаю себе без очков и с короткими волосами… Ее.

За близнецов нас не примешь, но сходство несомненно. Во всяком случае теперь, когда у меня более короткая стрижка и более светлые волосы и я сменила очки на контактные линзы.

Поверить не могу, что не осознала этого раньше.

Я не знаю, что сказать Мэри. Ей должно быть от всего этого жутковато.

– Извини, – наконец бормочу я. – Не хотела тебя пугать.

Она делает шаг навстречу мне и протягивает руку, словно хочет прикоснуться к моим волосам.

– Цвет волос… Шарф… В прошлый раз ты выглядела иначе. Разве ты не носишь очки?

– Носила… Ношу. В тот раз я только вышла из душа, поэтому была в них.

Я вспоминаю, как выглядела тем вечером: в худи, с убранными в хвост волосами и в очках в черепаховой оправе, скрывающих часть лица.

Мэри слегка вздрагивает. Потом наклоняется, чтобы поднять газету; видимо, для этого она и открыла дверь.

– Я просто удивилась при виде тебя, вот и все, – говорит она, но я замечаю ее настороженный взгляд, когда она заходит обратно в квартиру. Затем я слышу, как щелкает замок.

Быстро открываю свою дверь и забегаю внутрь. Мчусь в ванную, вынимаю линзы и убираю их в маленький пластиковый контейнер, который мне дал окулист. Нахожу в шкафчике очки, надеваю их и беру резинку, чтобы собрать волосы в низкий хвост. Снимаю фитнес-браслет и запихиваю под раковину.

Подношу лицо к зеркалу, тяжело дыша.

Если ты действительно хочешь преобразиться, то позволь нам помочь! Мы с Джейн этим живем, – сказала мне Кассандра.

Мне кажется, это абсолютно твой цвет, – сказала Джейн и протянула мне вырванную из журнала страницу с изображением модели, рекламирующей шампунь, с тем чтобы я отдала ее стилисту, к которому меня привели сестры Мур. Кассандра попросила его, чтобы он поработал и над бровями.

Когда я упомянула, что подумываю о контактных линзах, они завопили: Да! – и подтолкнули меня записаться к окулисту.

Они так хорошо знали Аманду.