– А как прошла твоя неделя, Шэй? – Джейн берет тарелку и несет ее к журнальному столику. – Надеюсь, поспокойнее, чем наша.

Прежде чем я успеваю ответить, ко мне поворачивается Кассандра:

– Держи.

Протягивает мне бокал, и я машинально беру его.

Я сразу понимаю, что она перепутала. У этого бокала на ножке янтарный шарик; у меня был зеленый.

– Ой, я пила из этого, – говорю я, показывая на бокал в руке у Кассандры.

Я ожидаю, что она со мной поменяется. Но она просто улыбается.

– Какая разница?

Джейн предлагает тост:

– Ваше здоровье!

Обе сестры делают глоток. Я тоже.

– Ммм, «Дом» лучший, правда? – говорит Кассандра.

– Очень вкусно, – соглашаюсь я. Пузырьки занимают половину бокала и щекочут нос. Интересно, все дорогое шампанское такое пенистое?

Джейн опускается на дальний конец дивана, а Кассандра занимает кресло. Остается место между ними. Я сажусь и словно утопаю в подушках. Когда я только купила этот диван на сайте «Крейгслист», он показался мне слишком мягким. Но сегодня он кажется божественным.

Поджимаю под себя ноги и делаю еще глоток, размышляя о том, что я потеряла связь с некоторыми друзьями, но теперь у меня есть Кассандра и Джейн. Звучит слишком банально, чтобы говорить это вслух, но я думаю: сестры Мур спасли меня.

Мы немного болтаем о моем предстоящем свидании с Тедом, потом я спрашиваю их о планах на вечер. Пока Джейн рассказывает, что они идут на благотворительный вечер в поддержку приюта для женщин, подвергшихся домашнему насилию, Кассандра снова наполняет бокалы.

Откидываю голову на диван и слушаю рассказ Джейн о благотворительном аукционе – такой расслабленной я не чувствовала себя уже несколько месяцев.

– Наша подруга Бет – ты могла видеть ее на поминках – адвокат и иногда безвозмездно помогает приюту. Так мы о нем и узнали.

Бет. Я точно уверена, что видела одну из их подруг на занятии по кроссфиту. Может, ее? Но чтобы сформулировать вопрос, требуется слишком много усилий.

Веки так отяжелели, что я с трудом открываю глаза после моргания. Ноги и руки едва слушаются, словно после долгой пробежки.

– Ты в порядке? – голос Кассандры звучит словно издалека.

– Немного хочется спать, – бормочу я.

Джейн широко зевает, и это заразно: я делаю то же самое.

– У тебя была долгая неделя. Может, приляжешь и немного вздремнешь перед свиданием? Нам все равно пора идти.

Джейн встает, и я вытягиваю ноги, положив голову на ручку дивна.

Я в таком изнеможении, что мне даже не стыдно. Да, немного вздремну, – думаю я. – Это то, что нужно.

Джейн накрывает меня пледом, который я держу на спинке дивана.

– Здесь довольно прохладно. Так будет уютнее.

«Спасибо», – пытаюсь ответить я. Но мне удается выдать лишь медленный кивок.

Сознание снова начинает уплывать. Я слышу, как по моей квартире ходят Кассандра и Джейн и шепотом переговариваются. Они убирают тарелку и бокалы и включают на кухне воду.

Я блаженствую, укутавшись в плед. Одна из сестер – не знаю точно которая – опускает мне на лоб теплую, мягкую руку. Приятное, почти материнское прикосновение.

Они любили Аманду. Может, скоро полюбят и меня.

– Хочешь, я выключу свет и закрою жалюзи? – предлагает Кассандра.

Нет, – думаю я. – Скоро приедет Тед. Но я сомневаюсь, что произнесла это вслух. Судя по всему, нет, потому что комната погружается во мрак. Единственный источник света – сладко пахнущая свеча, мерцающая на журнальном столике.

Дверь тихонько открывается и закрывается. Становится тихо.

Я резко просыпаюсь из того странного полусна, когда кажется, что ты падаешь.

Надо мной стоит какая-то женщина.

Я не вижу ее лица; она сливается с темнотой, почти как призрак.

Аманда? Я пытаюсь закричать, но выходит лишь хрип. Моргаю несколько раз, и она пропадает.

У меня снова галлюцинации, как в тот день возле метро?

Джейн сказала, что до сих пор представляет, как Аманда в последний раз шла к метро в том зеленом платье в горошек.

Но Джейн там не было. Только мы с Амандой прислушивались к гулу приближающегося поезда, думаю я в полусне.

В голове засела какая-то мысль. Она вновь и вновь возвращает меня к сознанию. Это как-то связано с Амандой в день ее смерти.

Адреналин борется с тяжелой усталостью, пока я пытаюсь вспомнить тот кусочек информации, что ускользает от меня. Но мысли движутся слишком медленно и неуклюже.

Я слышу шепот:

– Отдыхай, пока можешь, Шэй.

Деталь, которую я искала, наконец всплывает в голове прямо перед тем, как я проваливаюсь в глубокую, черную дыру сна: Откуда Джейн знает, что в день смерти на Аманде было платье в горошек?

Валери стоит и смотрит на Шэй.

Веки у Шэй дрожат, словно она чувствует чужое присутствие в квартире.

Валери не двигается, наблюдая за отблесками свечи на лице Шэй.

Она шепчет:

– Отдыхай, пока можешь, Шэй.

Шэй мягко вздыхает и снова проваливается в сон.

Препарат, использованный ими – двойная доза «Амбиена», который Кассандра украла из шкафчика Шэй несколько дней назад и размолола, чтобы подсыпать в шампанское, – определенно эффективен.

Сейчас Кассандра и Джейн едут прочь в такси, с книгами в руках, в сторону благотворительного аукциона. Перед отъездом они помыли, высушили и убрали бокалы и тарелку, которую Шэй столь заботливо поставила для них. Валери разошлась с ними в коридоре после того, как они ее впустили; они встретились взглядом, но не обменялись ни словом.

В руках у Валери ничем не примечательный коричневый бумажный пакет с вещами. Она заходит в крошечную ванную и заглядывает в шкаф под раковиной.

И видит конверт – именно там, где описала Кассандра. Достает его рукой в перчатке и проверяет содержимое.

Валери смотрит на высохшую кровь Джеймса, вспоминая, как он лежал распластанный на скамейке в Центральном парке. Понадобилось столько работы – бессчетные часы раздумий и планирования, – чтобы застать Джеймса в одиноком, беззащитном состоянии и покарать его.

Валери удивляется, как Шэй удалось найти конверт с уликой, ведь Кассандра и Джейн тщательно обыскали всю квартиру Аманды сразу после ее смерти, а через несколько дней – еще раз.

Она даже испытывает к Аманде своего рода сдержанное уважение, ведь той удалось спрятать конверт в каком-то хитром месте.