из Охраны… несколько превысив полномочия, ибо весомых оснований прибегать к досмотру памяти не было, но такое рвение можно понять… заглянул в голову его дворецкому. Сам Мирк, как ты понимаешь, по положению и привилегиям своим неприкосновенен. По крайней мере, пока не найдут более весомых доказательств его виновности. – Тяжёлый вздох Айрес трепетом отразился на лепестках лилий, белевших в вазе на столе. – Брошь его. Около полудня Мирк покинул особняк в маскирующем плаще. Вернулся где-то час спустя. Убийства были совершены примерно в то же время.

Всё же сомкнув пальцы на тонком хрустале, Герберт плавно, словно двигая рукой сквозь водную толщу, поднёс бокал к губам. Сделал пару глотков, глядя в точку, незримо обозначенную где-то на переносице сидевшей напротив женщины.

– Плохо дело, – проговорил он наконец, не отнимая бокал ото рта: лишь чуть опустил ножку, чтобы вода не касалась губ.

– Очень. – Айрес сидела, недвижным взглядом изучая лилии, благоухавшие на всю комнату – такая усталая, какой её никогда не видела широкая публика. – Его арест нужен мне сейчас меньше всего. Это может вызвать ненужные… волнения.

– Я думал, ты будешь рада, учитывая твои опасения на его счёт.

– Рада тому, что мне придётся уничтожить собственного племянника?

– С собственной сестрой тебя это не остановило. С братом тоже.

Голос Уэрта остался ровным.

По комнате разлилась мгновенная тишина.

– Уэрт, ты же знаешь, как я тоскую по твоей матери. По отцу Мирка тоже.

– Но ты убрала его, когда возникла нужда.

– Если не веришь в мои родственные чувства, поверь в мою мудрость. Сейчас гибель Мирка была бы совершенно лишней.

– Так велела бы его отпустить.

– Уже. Хотя у меня остались некоторые сомнения в дальновидности этого шага. – Не мигая, Айрес оправила манжеты бордовой рубашки, кружевной пеной окаймлявшие её тонкие кисти. – Если это провокация, организованная лицом, не причастным к Мирку и его… сторонникам, от меня могли этого ждать. Известие, что один наш родственник в кровавой бойне убил другого, не пойдёт на пользу репутации нашей семьи, но известие, что я покрываю убийц среди этих родственников, тоже. Мирк пока под домашним арестом.

– Он никак не мог открыть проход.

– Один человек, даже столь искусный во владении клинком, вряд ли вырежет целый особняк. Без сообщников не обойтись. К тому же на доме Кейлуса была магическая защита, пробить которую, в свою очередь, могла только магия.

– Он не убийца. Он этого не делал.

– Я знаю. Кто-то подставил его. Весь вопрос в том, кто и зачем. Если надеялись окончательно запятнать репутацию Тибелей, то избрали самый глупый способ и плохо представили себе высоту, с которой нас придётся сбросить. Если Мирк… крайне маловероятно, совершенно не его стиль, но всё же… хотел использовать это в качестве толчка к восстанию – под домашним арестом ему будет трудно координировать действия с сообщниками. Охрана прослушивает весь дом, и я велела усилить наблюдение за некоторыми персонами из его окружения, наиболее подозрительными. Со связанными руками переворот не организуешь. – Айрес наконец посмотрела на племянника. – Забавно. Я думала, в свете ваших недавних… разногласий к его судьбе ты тоже будешь равнодушен. Забыла, что детская дружба никогда не умирает до конца.

Герберт не стал спрашивать то, что спросить было бы не лишним. Просто поставил на стол бокал, который до сих пор держал у губ.

Вопрос «не нашла ли Охрана в доме Мирка нечто подозрительное – к примеру, маленького дракона» сам по себе был бы подозрительным. И едва ли Айрес не упомянула бы о столь интересной детали, будь она обнаружена.

– Дружба не умирает? Как ваша с Кейлусом? – спросил он вместо этого.

Ответу предшествовала очень, очень долгая пауза.

– Как наша с Кейлом, – отозвалась Айрес эхом, разносящимся по залу давно разрушенного дворца. Откинулась на бархатную спинку стула. – Я погорячилась, заперев тебя здесь. Можешь вернуться в свой замок, если хочешь.

Перевод темы вышел удивительно резким.

Впрочем, если вспомнить сложные отношения Айрес с братом, можно было понять, почему она хочет перевести тему так, чтобы точно не возвращаться к предыдущей.

– Правда?

– Судя по всему, что я наблюдала эти дни, любовное безумие тебя оставило. Пока Мирк под арестом, едва ли вам представится возможность довести дуэль до конца. И я прекрасно вижу, как не по душе тебе быть здесь. Сидеть под замком, словно непослушный ребёнок… Я лучше кого бы то ни было знаю, как хорошо ты умеешь сдерживать эмоции, и благодарна, что ты ни разу не выговорил мне за моё решение, но всё это не может не унижать тебя и не заставлять злиться. В свете создавшейся ситуации последнее, что я хочу, – создавать сложности ещё и между нами. – Жестом, какой Герберт привык видеть у скелетов, Айрес подвинула к себе розетку с мороженым. – Правда, когда ты под этой крышей, мне не приходится беспокоиться за твою безопасность.

– Кажется, я неоднократно доказывал, что способен за себя постоять.

– Ты же знаешь: сколько бы лет ни было детям, для родителей они всегда останутся несмышлёными малышами. – Она взялась за десертную ложку, чтобы, вонзив её в мороженое, тут же опустить руку на скатерть. – Если закончил с едой, можешь идти хоть сейчас.

– Я никуда не тороплюсь.

Самый пытливый взор и острый слух не уловил бы за словами фальши.

– Просто я знаю, что к десерту ты всё равно не притронешься. А Эльен наверняка уже на стенку лезет от невозможности перекинуться с кем-нибудь словечком. – Айрес смотрела на него без тени улыбки, обычно сиявшей на них бронёй. – Уэрт, я не собираюсь удерживать тебя там, где тебе не хочется быть. Я и без того сделала то, чего не должна была делать. Прибегла к рычагу, к которому не должна была прибегать – даже для твоего собственного блага. Твой комфорт мне важнее всего.

– Прямо-таки всего.

– Ладно, столь же важен, как благо страны.

– В это я уже верю. – Герберт неспешно поднялся из-за стола. Обогнув его, склонился над стулом королевы, чтобы на миг невесомо прижаться сухими губами к гладкой бледной щеке. – Спасибо. Я ценю всё, что ты для меня делаешь.

Вместо прощания Айрес, повернув голову, коснулась лёгким поцелуем ладони, которой племянник оперся на её плечо.

За тем, как Герберт уходит, она не следила. Сидела, наблюдая, как сквозняк из приоткрытого окна щекочет холодом цветочные лепестки.

Когда дверь тихо стукнула, сообщая, что Айрес осталась в одиночестве, та опустила глаза – на розовое лигитринское мороженое, тающее в хрустальной вазочке.

Чашки, тарелки и вазы слетели со скатерти, огласив дворцовый покой звоном бьющегося фарфора, заглушив её крик. Не