– В чем дело? – удивилась Лилиан, рванувшись за чашкой и блюдцем, чтобы спасти завтрак.

– У меня появилась одна идея… – задыхаясь, пробормотал Холлидей. – Я должен прогуляться, чтобы все обдумать. – И, не сказав больше ни слова, он пулей вылетел из комнаты.

– Что-то это не похоже на Дэна, – забеспокоившись, заметила госпожа Болстреаф. – Обычно господин Холлидей спокоен и хладнокровен. Интересно, что же такое могло прийти ему в голову?

– Он непременно все нам расскажет, когда вернется, – заверила Лилиан свою спутницу. – В любом случае я ему доверяю. – А потом легко перевела разговор на другую тему: – А вам нравится тут жить, мисс Винсент?

– Здесь хорошо, но, на мой вкус, слишком спокойно, – призналась Милдред – Впрочем, у меня есть, чем заняться. Я, конечно, не имею в виду дядю и его бизнес. Он так сильно от меня зависит – интересно, что он станет делать, если я все-таки выйду замуж.

– А когда вы планируете выйти замуж? – с истинно женским любопытством поинтересовалась госпожа Болстреаф. Она не могла убедить себя, что, проживая рядом с госпожой Джарсел, а также имея дядю, которого та финансировала, девушка ничего не знала об Обществе Мух.

– На следующий год, а может, еще через год… Точно не знаю. Все зависит от успехов моего дорогого Фредди. У нас должен быть дом и доход. Но, полагаю, рано или поздно мы все равно поженимся, и тогда госпожа Джарсел будет присматривать за дядей Соломоном.

– А кто эта госпожа Джарсел? – ловко и в то же время осторожно поинтересовалась Лилиан.

– Это старая дама, которая живет в Гранже с другой дамой – своей наставницей мисс Армоир. Они прелестны. Если вам станет скучно в наших краях, мисс Мун, вы, быть может, захотите встретиться с ними?

– Чуть позже, чуть позже, – встрепенулась госпожа Болстреаф. – Спасибо вам за предложение, мисс Винсент. Мы пока хотим осмотреть местные красоты. Это очаровательный район, очень тихий во всех отношениях.

Мисс Милдред согласилась, а потом начала планировать экскурсии, чтобы дамы, находясь в Шипике, не скучали. Она вела себя столь учтиво и столь глубоко вникала в планирование поездок, что госпожа Болстреаф пересмотрела свой взгляд на нее и поверила, что столь приятная девушка не могла знать о делах госпожи Джарсел. А ее дядя… Он мог быть всего лишь одержим…

Тем временем Дэн чуть ли не бегом промчался по дороге, пытаясь хоть отчасти успокоиться. Мысль, из-за которой он вынужден был покинуть столь приятное общество, не давала ему покоя. Мысль, которая подняла его на ноги и привела в такое возбуждение, заключалась в том, что именно изобретатель ответственен за то, что госпожа Джарсел оказывалась в Лондоне в самые неожиданные моменты. Она финансировала старика и могла использовать его способности и талантливые изобретения. Если в день гонки Лондон – Йорк госпожа Джарсел находилась в «Павлине» в девять часов – о чем говорила госпожа Пелгрин, а ей смысла врать не было, – то она не могла попасть в Лондон ни на автомобиле, ни на поезде так, чтобы успеть к моменту убийства инспектора Дарвина. Однако благодаря кадру из фильма можно было с уверенностью утверждать, что во время совершения преступления она находилась в Блэкхите. Дэн до сих пор не мог разрешить этот чудовищный парадокс, и только сейчас, за кружкой послеобеденного чая, решение загадки само собой появилось у него в голове. Госпожа Джарсел прилетела в город на аэроплане.

– Отсюда до Лондона около ста шестидесяти миль, – пробормотал Дэн себе под нос, шагая очень быстро и от возбуждения говоря вслух. – Она могла пролететь это расстояние за три часа, с учетом того, что аэроплан господина Винсента может развивать скорость шестьдесят миль в час. По крайней мере, он так говорил, да и я в этом удостоверился, потому что аэроплан, который он мне одолжил, летел примерно с той же скоростью. В девять часов госпожа Джарсел была в «Павлине», а согласно фильму, в час дня она уже находилась в Блэкхите. Тогда и стартовала гонка, и тогда же был убит инспектор Дарвин. Шестьдесят миль в час, значит, сто восемьдесят миль за три часа. Скажем, госпожа Джарсел стартовала в полдесятого – она могла сделать это без труда. Оставив госпожу Пелгрин и сразу отправившись в дом Винсента, она могла добраться до Лондона в полпервого, если не раньше, преодолев сто шестьдесят миль. Так что, выходит, она легко могла добраться до Блэкхита и в тот момент, когда закололи инспектора Дарвина, быть на месте. А вот если бы она поехала по железной дороге из Шипика в Фаувлей и попыталась бы перехватить девятичасовой лондонский экспресс, то не смогла бы зайти в «Павлин» в указанное время. Выходит, она использовала аэроплан для создания алиби.

Теперь Холлидей понимал, с помощью какого чуда госпожа Джарсел оказалась на месте старта. Не существовало другого способа, при помощи которого она могла вовремя появиться на месте гибели инспектора Дарвина. Конечно, подобное предположение базировалось на том, что госпожа Джарсел была хорошо обученным авиатором, поскольку совершила перелет из Шипика в Блэкхит без остановок. Вполне возможно, господин Винсент научил пожилую женщину управлять аэропланом, а может, он управлял им сам. Аэроплан мог взять пассажира, насколько знал Дэн после того, как сам прокатил Пэнна. А все машины Винсента были построены по одному принципу и были похожи на ту, которую изобретатель одолжил Дэну. И все же, так как авиация все еще находилась в зачаточном состоянии, вероятность того, что столь долгий перелет обошелся без задержек и происшествий, была очень мала. Как бы то ни было, даже худшие из машин могли пролететь довольно большие расстояния. Дэн был совершенно уверен, что госпожа Джарсел добралась до Лондона без промежуточных посадок. В другой раз она могла оказаться не столь удачливой, но в данном случае ей повезло вовремя прилететь в Блэкхит и совершить преступление в совершенно определенный момент, грамотно используя каждую секунду. Неудивительно, что, имея под рукой столь необычное средство передвижения, госпожа Джарсел при необходимости могла устроить себе любое алиби. К тому же темпы развития авиации все увеличивались, и госпожа Джарсел могла путешествовать с большой скоростью, что позволяло ей жить вдали от «сцены», где она совершала свои преступные подвиги.

Размышляя над этим, Холлидей совершенно неожиданно натолкнулся на ту, кем были заняты все его мысли. Он торопливо шагал вдоль дороги в сторону бескрайних вересковых полей, вытянувшихся к низкому серому небу, и едва не налетел, сразу решив, что это столкновение не случайно, на госпожу Джарсел, которая шла ему навстречу. Та засмеялась и возмутилась одновременно, словно во всем был виноват только Дэн, хотя она могла заметить его издалека, да и дорога казалась достаточно широкой, чтобы на ней можно было спокойно разойтись.

– Господин Холлидей, вы занимаете всю дорогу, – проговорила госпожа Джарсел в своей тяжелой манере с наигранной веселостью.

– Я… Я… Я прошу прощения, – запинаясь, пробормотал Дэн и уставился на нее, словно она появилась из-под земли. В самом деле, он был обеспокоен и думал о госпоже Джарсел, и та вдруг оказалась рядом.

Госпожа Джарсел была в своих любимых белых одеждах, но так как день выдался холодным, надела большой плащ из стеганого алого шелка, мягкий и теплый. Взгляд ее черных глаз, прятавшихся под белой челкой, был, как всегда, настороженным. Сейчас госпожа Джарсел выглядела удивленной и внимательно смотрела на молодого человека, а потом со свойственной ей тяжеловесной шутливостью заметила: