крохотной коробкой стандартной площади: жилая комната в девять татами, вытянутая, словно прямоугольник, кухонный угол, душ. Не более. С учетом, что он почти не бывал тут, проводя как можно больше времени на работе — выслуживаясь — Хараду полностью устраивало жилье. Будь его воля, он бы переехал в квартиру еще меньше, но у него были обстоятельства, не позволявшие существовать в мизерных четырех с половиной татами. И обстоятельство это…

Стянув ботинки, он пошел вглубь квартиры, и откуда-то с кухни раздалось негромкое слабое:

— Сен-тян? Это ты?

— Это я.

Мать опять что-то кашеварила на кухне. Жаль, очень жаль, но вместе с тем он предусмотрительно не купил себе что-то в ближайшей лавке что-то дешевое для быстрого приготовления. Домашняя еда, пусть даже из синтетических продуктов, всегда была вкуснее и полезнее, чем то дерьмо, что продавали на улице. Проблема была совершенно не в еде, честно говоря, само качество устраивало его полностью, но если мать тянуло на кухню, значит, обострялся один из ее приступов, и…

Харада медленно двинулся в сторону единственного светлого места в квартире, туда, где и была мать.

Район Тосима, где они жили, был бедным; но здесь было достаточно дешевое жилье в огромных человеческих муравейниках, которое он мог себе позволить со своей зарплатой. К сожалению, до более значимой позиции было еще далеко, а большая часть денег уходила на лекарства матери… Было не до роскоши. Он долго подбирал, копил, чтобы наконец вырваться из грязного жилья в трущобах Сэтагайи, где они жили до этого. Квартира могла быть и побольше, честно говоря, но им вдвоем с матерью такое было ни к чему: лишнее пространство все равно будет пустовать. Мама там вряд ли что-то будет делать, лишь иногда, а сам Харада почти все время проводил на работе, возвращаясь назад ради коротких сессий сна. Никайдо говорила, что тут было тесновато — они пару раз посещали это место вдвоем, обычно после пьянок — но Харада тогда лишь зло закатывал глаза: на фоне ее роскошного семейного гнездышка это место конечно выглядело жутко. У наследниц богатых семей и людей из подполья были разные приоритеты.

Но глупо было сравнивать то, на что он накопил с таким огромным трудом, и почти что родовое поместье богатого клана.

Когда он вошел на кухню, мать в дешевом переднике с мультяшной собакой обернулась.

Харада Ахэ… Так ее звали. Верно.

— А вот и ты! Наконец. Я думала, ты опять на переработках.

— Сегодня удалось без них.

— Хорошо, хорошо.

Вынеся несколько тарелок, мама поставила их на низкий столик и села рядом, после чего потерла руки и улыбнулась.

У нее было приятное лицо; кто-то говорил, что Харада очень сильно походил на нее, но лично у него не получалось отыскать значительных сходств кроме разве что цвета глаз, ледяного. Угловатое тонкое лицо, бледное, с тонкими губами и длинными волосами, частично поседевшими от лекарств. Вот у сестры — да, но и про сестру говорили, что они очень похожи, и… Ладно, может, ему просто стоило принять это, как факт. Харада отмахнулся от назойливой мыслишки, как от мухи.

Сегодня на ужин была рыба. Не самое любимое блюдо, но после недели на сухпайке, который продавался в автомате на первом этаже башни «Хорин», это было подобно манне небесной. Что-то тепленькое и не отдававшее пластиком… Синтетическая, разумеется, настоящую он пробовал только у Вашимине, когда тот приглашал к себе в особняк. Вот там было где разгуляться… Ну ничего, пронеслась в голове мечтательная мысль, если все удастся, то, может, скоро он тоже сумеет позволить себе подобный дом, прислугу и качественную еду.

На столе, помимо их, стояли еще две порции, и Харада мимолетно скользнул по ним взглядом, после чего вновь поднял глаза на мать. Поджал губы, но ничего не сказал. Та же, не замечая, потерла руки и следом разломила палочки, потом мягким тоном поинтересовалась:

— Как дела на работе?

— Как обычно. Вышли на след очередного шпиона.

Он не очень любил посвящать мать в рабочие проблемы; она в них не особо много понимала, да и все могло свестись к очередным жалобам на босса и так далее. А Харада хотя бы минимально пытался не тащить негатив домой. Разломив палочки следом, он подцепил кусочек рыбы.

Мать задумчиво произнесла:

— Надеюсь, вы его быстро поймаете.

Потянулась рукой к бутылке воды.

— А как поживает Никайдо-тян? Такая чудесная девочка…

— Сломала вчера одному умнику ногу, — угрюмо произнес Харада, ухмыляясь, в ответ на что мать сердито свела брови на переносице.

— Какой кошмар! Это же не застольная тема!

— Ты сама спросила, — невинным голоском парировал он.

— Сен, ну ты же не ребенок, в конце концов, надо понимать, о чем можно говорить за ужином!

Вскинув руки в сдающейся позе, Харада беззлобно сверкнул зубами.

— Прости, прости.

Хотя, честно сказать, угрызений совести не чувствовал ощущений.

Сейчас, пока ничего не произошло, все проходило нормально. В такие моменты возвращаться домой было даже хорошо, приятно; честно признаться, но он так долго засиживался на работе только потому, что не хотел вновь встречаться с определенными… проблемами, верно. Он подцепил еще один кусочек рыбы палочками, но внезапный слабый голос матери остановил, заставив выронить:

— Погоди, сначала надо дождаться отца и сестру…

И вот опять.

Рука невольно сжалась в кулак, но Харада мысленно приказал себе остановиться. Потом нарочито спокойным тоном проговорил:

— Широ ночует у подруги. Ты забыла?

— Да? Я не помню, чтобы она…

— Она точно предупреждала, — надавил он, не желая слушать возражений. — У них же скоро экзамены. Ей хочется сдать все получше, а ты сама знаешь, как тяжело ее в принципе заставить учиться. Если Широ решила наконец взяться за ум, то пускай.

Мать стыдливо опустила глаза, искренне жалея о своем промахе… Промахе ли. Харада сильнее сжал зубы. Плевать. Плевать, плевать, плевать. Главное, чтобы эта тема больше не поднималась. Черт. Он же знал, что так все и будет. Надо будет вновь обратиться ко врачу, потому что в последнее время эти приступы начали усугубляться.

Он вздрогнул, когда та обронила следующую фразу:

— Какая жалость. Надо убрать порцию… А отец…

— Отец… — Харада помедлил и уставился на четвертую порцию. Сглотнул.

Давай же. Скажи это. Покажи ей правду. Ты ведь знаешь, что за этим последует: очередная ругань, очередной приступ. Но зато совесть будет чище, разве не так? Харада долго смотрел на тарелку, чувствуя на себе растерянный взгляд, потом резко поднял голову — и натянуто улыбнулся, фальшиво, так, как всегда и делал на работе.

Главное умение,