Хотя Билл и говорит читателю, что главы можно читать в любом порядке, некоторые критики вообразили, что они видят окончательную структуру книги. В своей книге о Берроузе для серии книг об американских писателях, выпущенной «Твейном», Дженни Скерл деликатно оспорила это, она говорила: «Хотя главы и можно рассматривать как отдельные, и соединены они вместе монтажом, порядок их вовсе не случаен. Это всеохватывающая психологическая схема, структура, усложняющаяся с усложнением техники, модель обучения». Когда это показали Берроузу, он был очень доволен. Еще Билл занимался дизайном обложки, представив Жиродиасу несколько каллиграфических эскизов, сделанных в манере Гайсина. Билл говорил о них: «Конечно же, на меня сильно влиял Брайон, но все-таки это было моим видением предмета». Книга вышла через две недели после того, как печатники получили окончательную верстку, в июле. Билл сделал правки в гранках, а потом добавил что-то в конце, но последнюю правку не учли, и в книге было много типографских ошибок. Но Уильям все равно был доволен тем, что получилось: «Через месяц после визита Синклера „Голый ланч“ лежал на прилавках, поставив тем самым рекорд по скорости публикации».

Жиродиас вручил Биллу 800 долларов аванса и взял себе права на треть прибыли от продажи всех публикаций на других языках. Аллен из Нью-Йорка написал, что ему кажется, что Жиродиас ограбил Билла, и это, конечно же, так и было. Билл ответил, что уверен, что заключил с «Олимпией» свою самую лучшую сделку: «Я видел, как Джек пять лет мучался с американскими издателями… конечно же, включены две главы с порнографией „Комната развлечений Хасана“ и „Ежегодный прием у Эй-Джея“, они — важная часть общей структуры книги».

Хотя «Голый ланч» и был в основном составлен из тех отрывков, что Билл вкладывал в письма к Аллену из Танжера в 1954–1957 гг., напечатанный окончательный вариант книги сильно разнится с тем, что напечатали в Танжере Керуак, Гинзберг и Ансен. К сожалению, того варианта не сохранилось полностью, и Берроуз всегда подчеркивал, что существующий сейчас вариант появился в Бит Отеле. В интервью Морису Жиродиасу он говорил: «Дело в том, что та рукопись, которую вы видели в 1958 г., даже близко не стоит с тем, что вышло в 1959-м».

Вот так, к концу 1950-х, вышли главные работы четырех битников, которые считаются столпами «разбитого поколения»: «В пути», «Вопль и другие стихотворения», «Бомба» и «Голый ланч». Можно спорить, что другие их работы имеют большую литературную ценность, но именно благодаря этим произведениям они стали известны.

Публикация «Голого ланча» не сильно изменила жизнь Билла, хотя ему было приятно видеть книгу на прилавках магазинов. Гаи Фроже выставила книгу на витрину своего магазина, но отзывов не последовало, и жизнь потекла как прежде. Он продолжал экспериментировать с психикой и понял, что может превращаться в других людей: «не в людей, но в человекоподобных». «Я хожу в чем-то вроде зеленой униформы. Лицо все заросло густой растительностью, и на нем застыло выражение, которое большинство назвали бы злобным — какое глупое слово…», — писал он Аллену. И Брайон и Стерн подтвердили его слова, а Билл стал ловить на себе взгляды в ресторанах.

В конце июля Билла арестовали в связи с танжерским делом Пола Ланда. Полиция пришла к нему в восемь часов утра с ордером на арест от 9 апреля, то есть выписанным больше трех месяцев назад. Он провел 12 часов в полицейском участке, они заполняли протоколы, а ему все больше и больше хотелось вмазаться. Они сделали несколько снимков, но когда проявили пленку, то обнаружили что она пустая. И только через два часа после трех попыток им удалось сделать фотографию. «Ничего необычного для того, кого называют „невидимкой“,» — говорил Билл. Между досками пола они нашли маленькую заначку травы, но было неясно даже, его ли это трава, ничего более серьезного они не нашли.

В начале Жиродиас казался вполне успешным издателем. Он быстро запустил книгу в печать и договорился с братом, что тот переведет ее на французский, но «Le Festin Nu» вышел в издательстве «Галлимар» только в 1964 г. На деньги, полученные от продажи набоковской «Лолиты» в Америке, Жиродиас открыл ночной клуб «Le Grand Severin», где они с Биллом иногда говорили о делах и ели пироги (pâté) с дроздами. Билл решил отдать Морису право вести переговоры со всеми иностранными издателями, в том числе и по заключению контракта с Барни Россом из «Гроув Пресс» по вопросам издания в Америке. Морис говорил Биллу: «В таком деле много подвохов. Я их знаю — ты нет. Давай я буду этим заниматься. Все, что тебе надо, — это верить мне». И Билл поверил. Права на книгу были проданы «Гроув Пресс» за 5000 долларов, но Билл не получил ни цента. Жиродиас оказался сладкоголосым жуликом. И только в 1967 г. Берроузу после долгой и упорной борьбы удалось восстановить свои права на «Голый ланч».

Теперь Билла стали беспокоить проблемы с законом, начавшиеся после этого танжерского дела с наркотиками. Адвокат Мэтр Бамсел, которого ему привел Жиродиас, сказал: «Единственная ошибка — это то, что ты еще не сидишь». Чтобы отвести обвинение от себя, Пол Ланд показал письмо Билла, в котором тот просит прислать ему в Париж немного гашиша. «И говорить не хочу о Ланде, — писал Билл Аллену. — Хотя почему же? Будь я на его месте, я сделал бы то же самое. Да любой сделал бы все, чтобы спасти свою шкуру. Я себя виню, скорее, за то, что вообще свел с ним знакомство». Ланд был профессиональным вором, который много лет просидел в тюрьме. Он уже имел столкновение с властями по делу о несчастном случае, произошедшем с доброй старой шхуной «Ампитрит», эту запутанную историю он рассказал наконец в своей биографии — чертов негодяй с улыбкой до ушей, — и без крайней необходимости он совершенно не хотел близко знакомиться с марокканской тюрьмой.

Чтобы обеспечить себе какие-то тылы, Билл принял решение написать вступление к «Голому ланчу». Он писал Аллену: «Хочу написать небольшой рассказ, имеющий отношение к „Голому ланчу“. Думаю, это сейчас необходимо для моей собственной безопасности. В „Голом ланче“ я рассказал, что же такое джанк, как он воздействует на организм, то, как можно обуздать наркозависимость. Но я имел в виду совершенно не это. Не употребляйте наркотики, ребята, бегите от них прочь…»

Аллену не понравилось «Письменное показание: свидетельство, касающееся болезни», ему показалось, что это прямо противоречит основной идее книги. Ему казалось, что уверениями, что он «не помнит, как написал „Голый ланч“», Билл преувеличивает ничтожную возможность того, что книга будет использована против него как свидетельство в деле о наркотиках. Билл ответил: «Это вступление специально написано так, что над ним нельзя посмеяться, оно специально написано в виде морали… Я написал, что „единственным оправданием этого опостылевшего смертного пути является отказ — чего же они хотят от меня со своей холодной благотворительностью, люди, которые никогда не пробовали и не знают, что же такое джанк?“» Джанк был для Билла «следствием принятия злого закона».[61] Джанки не были для него революционерами, а героин, он считал одним из многочисленных способов общества контролировать людей.