Белоснежные стены, слепящее белое освещение и, наконец, белая мебель на фоне которой господин Трауп и вовсе казался самым-настоящим чёрным уродливым пятном. Выделялся, пожалуй, только круглый стол с сенсорной столешницей, который сейчас был выключен. Очевидно, все дела следователя хранятся в закрытой сети Управления.

— Итак, чем обязан счастью лицезреть вас, Калерия? — с премерзкой ухмылкой поинтересовался Трауп.

— Я пришла дать показания в защиту Кетро, — ответила я, стараясь быть любезной. — Илрэмиэль никогда не желал занять трон Гехарии, поэтому я уверена, что он никак не связан с заговором против Императора.

— Возможно, — вкрадчиво произнёс Трауп, — но, чтобы участвовать в заговоре — необязательно самому метить в Императоры.

Меня словно водой окатили. О вероятности того, кто Кетро может просто помогать кому-то, я даже не подумала. Нет! Невозможно, ну не может Рэм быть настолько бессердечным, чтобы подставить под удар Марлен. Он искренне переживал её гибель.

— Илрэмиэль Кетро не мог принимать участие в подобном заговоре, — твёрдо сказала я, глядя в чёрные глаза следователя.

— Что ж… Пожалуй, я приму ваши свидетельские показания. Покажите мне все разговоры с этерном.

— Все? Но… все вам не нужны, — растерянно ответила я, лихорадочно обдумывая, какие моменты лучше пропустить и смогу ли показать всю ленту воспоминаний, заблокировав отдельные эпизоды. Я, конечно, могу остановить сканирование, когда оно заберётся слишком глубоко, но это вызовет вопросы.

— Это уж мне решать, — мягко ответил следователь. — Возможно, вы просто не придали должного значения нечаянно обронённой в разговоре фразе…

Я засомневалась. Вернее, почти уже решила отказаться, потому что показывать ВСЕ наши «разговоры» с этерном этому скользкому следователю, совершенно не хотелось.

— Я буду смотреть только события, не ваши воспоминания или суждения о них, — добавил Трауп, словно догадавшись о причинах моей нерешительности. — К тому же, обязуюсь сохранить в тайне всё, что не касается заговора.

На губах следователя снова играла раздражающе-понимающая улыбка.

— Ладно, — выдохнула я. — Смотрите.

Трауп положил ладони на мои виски и перед внутренним взглядом полетели картинки воспоминаний. Никаких эмоций, мыслей, но и простых изображений всей истории знакомства с Илрэмиэлем хватило, чтобы увидеть, насколько я привязалась к этому треклятому этерну. Когда следователь закончил сканирование, меня охватила целая гамма эмоций. Начиная с самой первой во время нашего боя на вступительных испытаниях и заканчивай самой последней. Даже голова закружилась от осознания того, насколько же я…

— Благодарю вас, Калерия. Ваши воспоминания подтвердили те выводу, к которым пришло следствие. Илрэмиэль Кетро — невиновен.

— Подтвердили? Стойте, то есть вы и без моих показаний знали это.

— Знал, — ухмыльнулся следователь.

— Тогда зачем же вы…

— Не мог отказать себе в удовольствии увидеть собственными глазами то, о чём давно ходят слухи по всей столице и во что лично я никак не мог поверить.

— О чём вы? — начиная свирепеть, спросила я.

— О том, что молодой лорд Кетро очень неравнодушен к вам.

— Вы следователь или любитель сплетен?! — возмущению моему не было предела, но Траупа оно совсем не трогало.

— Вы ещё довольно молоды, госпожа Перье, и не понимаете того, что знать о слабостях сильных мира сего бывает очень полезно.

Вцепиться бы в морду волчьему сыну и расцарапать бы в кровь, но нельзя! Я постаралась успокоиться, попробуем выжать из беседы с господином наглым следователем побольше пользы.

— Значит, вы так и не выяснили, кто стоит во главе заговора против Императора?

М-да… Я недооценила гарунита. Вынюхивать чужие секреты он любит, а вот делиться информацией — не очень. Сразу сощурил глаза и поджал губы, словно прикидывал в уме, с какой целью я интересуюсь, но потом вдруг решил для себя что-то и ответил:

— Это оказался вовсе не политический заговор. Не правда ли, забавно, баронесса?

— Не вижу ничего забавного, — мрачно ответила я.

— Только потому, что сами пострадали в этой истории. Мне же кажется очень забавным, что то, что я принял за крупный политический заговор, на поверку оказалось лишь банальной девичьей местью. Да… порой женщины оказываются гораздо более жестокими созданиями, чем самые изощрённые политические умы.

— Девичья месть?

— Представьте себе. Эллиссин Сильяэр с детства была влюблена в Кетро и ужасно завидовала сестре. Марлен по праву рождения получала всё, о чём мечтала младшая дочь. Трон, мужчину… Эллиссин просто расчищала дорогу для себя таким вот способом. Даже подстроила покушение на Императора, надеясь, что за неимением других вариантов, сама сядет на трон.

Я слушала следователя и кивала, думая только о том, что не может этот проныра верить в такую бредовую теорию. Эллиссин не настолько умна, чтобы реализовать настолько масштабный замысел. Хотя… она же попалась в итоге. Значит, не всё рассчитала? За своими мыслями я перестала слушать болтовню Траупа, который внезапно произнёс фразу, которая вернула меня к реальности.

— Хотя если бы государственный переворот готовил я… то, пожалуй, замаскировал бы его именно под девчачью жестокость.

Угу. Я так и думала. Мне просто выдают версию, которую положено знать всем. На самом деле, история куда запутаннее.

— Кстати, о маскировке, — небрежно обронил беастиец. — Она у вас великолепная, госпожа Перье.

Моё сердце остановилось, я перестала дышать.

— О чём вы, господин Трауп?

Мерзкая ухмылка исказила тонкие губы следователя. Хищные чёрные глаза, казалось, тоже улыбались, только вот ничего приятного в этой улыбке не было.

— Великолепная маскировка, говорю… но есть одно «но». Она работает только потому, что большинство предпочитает видеть лишь то, что на поверхности. Достаточно сказать «я — человек», скрыть естественные реакции организма, и все вокруг будут видеть в тебе человека. Если ты не оборачиваешься у всех на глазах волком или не сияешь золотом, кто заподозрит в тебе нечто иное? Наше общество мыслит стереотипами. Когда кто-нибудь захочет взглянуть на вас под другим углом…

Молчи, Калерия, молчи! Ни слова, ни звука, ни малейшего движения.

— Гораздо интереснее другое — как вам, девочке из провинции удалось так замаскироваться, что даже я не ощущаю ни единого намёка… Что-то подсказывает, что здесь не обошлось без нарушения закона. Хотя думаю, что сама ваша маскировка и есть нарушение, потому что… ну кто станет скрывать незаконнорождённого ребёнка гарунита? Они не страдают такой чувствительностью к своим бастардам, как… вы и сами знаете кто.

Я сжимала кулаки так сильно, что ногти впились в кожу и причиняли боль, а скрип моих сжатых зубов, наверное, уже расслышал и Трауп. Как же была права мама! Зачем я только поехала в эту Академию, излишняя самоуверенность меня и погубит. То есть… не меня.