а нас держит отдельно от наших детей? Почему мы допускаем, что они свободно распоряжаются нашими жизнями? И почему Эдем, имея технологию бессмертия, отбирает только избранных? Очень много «почему», капитан, а ответов как не было, так и нет. Мы нуждаемся в большем. Мы заслуживаем большего.

— Ты очень много говоришь об убийцах и святости жизни, но совсем недавно ты хотела, чтобы мы расправились с сааксцами. Да и потом, как ты собираешься что-то менять, не пролив крови? Как по мне, это всё пустые разговоры. Вернувшись в Город, ты сядешь ровно на задницу, может, будешь агитировать каких-нибудь глупых студентов пойти и проголосовать против короля. Ты хочешь поменять системы, но ты не знаешь как. А если и знаешь, то способы эти идут вразрез с тем, что ты тут рассказываешь. Всё, что ты в итоге можешь — это греть всем уши рассказами о неидеальности нашего мира. Проблема в том, что система работает. И не все жизни так важны, как ты думаешь. Кто-то сам по себе только и хочет, что размножаться и копить деньги. А кто-то действительно желает изменить мир. И такие рвутся наверх, чтобы создать свою Семью — и Синдикат это позволяет. Да, есть Семьи, чьи пасынки просто живут за счёт славы предков, но в нынешнем политическом климате они быстро угасают, лишаясь контрактов и влияния. А что до Карла — он довольно неприятный человек, но нужно признать, что до него было намного хуже. Семьи постоянно воевали друг с другом и творили, что хотели. Он же, фактически, приструнил их, заставил соблюдать хотя бы подобие цивильности.

«И я был человеком, которого он посылал, если они нарушали правила».

— Мы всё ещё далеки от идеала, но мы работаем над этим. Те, что попали в Эдем, те избранные — именно они, в конце концов, смогут что-то изменить. Потому что у них хватило сил пробиться, их выделили среди остальных — значит, их идеи достаточно хороши, чтобы трансформировать Синдикат и Город во что-то большее максимально безболезненным способом. Когда-нибудь мы придём к тому, о чём ты говоришь. И, может быть, очень и очень скоро.

— Вы действительно верите в это, капитан? — усмехнулась Коннели. — Вот как вы мыслите? «Просто слушайтесь короля, всё будет в порядке, они знают лучше, не нашего ума это дело», так что ли? Без движения не будет и изменений. А насчёт моих способов — вы очень ошибаетесь. У меня был… у меня есть способ всё поменять, никого при этом не убив. Просто Синдикат опередил меня. Но, клянусь, я смогла бы исправить это проклятое государство, не пролив и капли крови.

Не успел Вик спросить, какой же способ придумала Эмма, как затрещал коммуникатор:

— Говорит Ли, вижу противника. Вам стоит взглянуть, капитан.

Вик махом руки показал Коннели, что разговор окончен и вернулся в своё укрытие. Манипулятор ранца пришлёпнул к его лицу маску. Линзы переключились в ночной режим, а тактический дисплей сосчитал количество судов. По реке плыли шестнадцать боевых катеров, каждый размером не меньше «Катрины». Пулемёты на бортах были меньшего калибра, зато Вик приметил у солдат ручные гранатомёты. В двух вещах катера сильно уступали судну Эдема — в бронировании и бесшумности. Всё-таки Ли был прав: «Катрина», которой он так сильно гордился, невозможно было услышать или заметить. Сейчас, когда катер замаскировали, тактический дисплей даже не мог выделить его в темноте. Судна сааксцев же шли по реке с таким шумом, будто они хотели напугать им своих жертв. Экипажи кричали друг другу какие-то команды, ревели двигатели, бурлила под бортами река. Вик всё же слегка подивился, что у сааксцев есть подобная техника. Он как-то привык к мысли, что синегубые передвигаются только на своих двоих. Хотя шаман, помнится, упоминал про транспорт, когда его допрашивали. Вик включил коммуникатор и передал:

— Насиф, они что-то не очень и скрываются.

— Заметил. Они ждали, что мы будем без остановки плыть вперёд. К тому же, наверняка приказ по перехвату был сверхсрочным, вот они и идут на всех парах.

— Они собирались взять нас шестнадцатью катерами? Кажется, слишком много. А если подумать, как-то мало.

— Это передовая группа. Думаю, в следующем отряде будет пара суден крупнее, которые наши орудия просто так не возьмут. Если первая группа не сможет с нами справиться, то вторая, в крайнем случае, нас просто протаранит.

— Чудные перспективы, — проговорил Вик. — Нам ещё повезло, что они прибыли сюда ночью. У нас хорошее тактическое преимущество. Будем надеяться, оно нам поможет. Что же, начинаем. Ли, подстрелишь передовой катер. Подбей им двигатель, пусть он встанет у остальных на пути. Насиф, на тебе правый фланг. Ли потом будет тебе помогать. Я возьму левый. Цельтесь тщательно, старайтесь не палить зазря. Томми, если по вам начнут палить из гранатомётов, уводи катер дальше.

— Что насчёт выживших, капитан? — спросил Ли. Вик именно от него этого вопроса и ожидал.

— Сначала выведем из строя катера. Затем можешь стрелять по тем, кто будет в воде.

Вик ждал протестов от Насифа, но тот молчал. Похоже, и сам прекрасно понимал, что оставлять кого-то в живых не просто нет смысла — это уже очень опасно. Вик нацелил пулемёт на катера, идущие с левой стороны, положил палец на спусковой крючок и глубоко вздохнул. У Ли были бронебойно-зажигательные патроны, сам Вик вооружился разрывными. Пулемёт Саргия и так не оставлял никаких шансов на выживание врага, но с такими снарядами Вик сомневался, будут ли вообще раненые.

— Все готовы?

— Так точно, — в один голос отрапортовали Насиф, Томми и Ли.

— Давай!

Ревущий снаряд разорвал двигатель идущего первым судна, продырявив оба борта. Загорелось топливо, завопили люди, началась беспорядочная стрельба во все стороны — выстрел определённо застал их врасплох. Остальные катера начали водить туда-сюда фонарями, пытаясь отследить, откуда стреляли, пока первый катер шёл на дно, а экипаж пытался спастись, прыгнув в воду. Тут застрекотал пулемёт «Катрины» и катер, шедший по правому флангу, практически испарился: рулевого и экипаж разорвало в считанные секунды. Вик подключился к перестрелке. Дав несколько коротких очередей, он вывел из строя три судна, размазав сааксцев по палубе. На последнем катере солдату оторвало ноги и, спасаясь от вражеского огня, он не нашёл ничего лучше как прыгнуть за борт. Ли поджёг ещё один катер — выстрел разнёс рубку и горящий рулевой, вопя от невыносимой боли, вывалился наружу. Насиф добил оставшихся на борту косой очередью, практически разрезавшей судно напополам.

Два саакских судна в беспорядочной стрельбе продырявили друг друга и теперь пытались эвакуироваться