– Юки? – переспросил старик. – Юки-чан? Из усадьбы на горе? Хороший мальчик, он точно поможет.

– Дед, – жалобно протянул Тору. – Дед, ты забыл, что ли? Юки же умер.

– А?.. Ну да, точно же, помер, – отозвался старик и покачал седовласой головой. – Да нет покоя, нет покоя…

Он еще что-то бормотал себе под нос, кажется, забыв и о гостях, и о внуке. Тору повернулся к юношам и почти умоляюще сказал:

– Уходите. Дед с весны не в себе, а тут вы еще. До Иваанабуру и сами доберетесь. Всего надо на дорогу вернуться и пройти дальше в обход горы. Там тропка будет справа, не пропустите.

– Скажи хотя бы, как умер этот Юки?

– Пошел гулять на гору и не вернулся, – ответил Тору, нетерпеливо махнул рукой и склонился над дедом. Хизаши нутром чуял, что их водили за нос, но кто и зачем, понять пока не мог. Все понемногу недоговаривали, даже дед этот сумасшедший, что твердил то о ведьмах, то о мертвых мальчиках, то о дырах в скале, и тот будто знал больше, только сказать не мог – или не хотел.

Когда ушли со двора, солнце уже залило красным золотом спокойную поверхность реки. Тень от Акиямы будто не могла пробиться дальше дороги – черты, разделяющей деревню на неравные половины. Та, что ближе к воде, светлая и теплая, та, что ближе к горе – темная и прохладная. И нынешним летом Хизаши бы, не задумываясь, выбрал тень, но она так напоминала щупальца, тянущиеся к домам, что почти вызывала омерзение.

Кента смотрел на реку, и ветер дул ему в спину, набрасывая на лицо непослушные густые волосы, сильно отросшие с того дня, как он впервые переступил порог Дзисин. Хизаши видел его профиль, очерченный солнечным светом точно рукой небесного художника. Глаза посветлели до оттенка припыленной зелени, и взгляд их блуждал где-то не в этих краях.

Первым заговорил Учида.

– Почему мы ушли? Надо вернуться и добиться правдивых ответов. Тот, кто лжет, несет на себе часть вины.

– И как ты будешь добиваться этой правды? Кулаками? – хмыкнул Хизаши. Учида поджал губы.

– Школа Фусин никогда не прибегает к насилию.

– Ты сейчас не в Фусин, – напомнил Хизаши и едко добавил: – Тебя вообще оттуда выгнали.

– Не выгнали, а временно отстранили!

– Они ничего нам не скажут, – перебил их негромкий голос Кенты. – Они напуганы. Придется самим докопаться до истины, чтобы помочь. И если кто-то к этому не готов, может продолжить путешествие или вернуться.

Он по очереди посмотрел на Хизаши и Юдая, и каждый из них понял, какая часть фразы относилась именно к нему. Хизаши ударил сложенным веером по ладони.

– Дыра в скале – звучит неплохо. Посмотрим, какие крысы там притаились.

Пройти мимо и правда не получилось бы: пологий склон устилал густой кленовый лес, близко подступающий к дороге, и в его буйной зелени вдруг возникли грубо сколоченные тории. Их даже не стали красить, опоры-столбы из молодых древесных стволов, покрытых у основания коричневым мхом и изъеденных жуками-древоточцами, вросли в землю. Отсюда начиналась тропа, поначалу обычная, а после появились камни-ступени, впрочем, высоко подниматься не пришлось. Та самая дыра в скале – Иваанабуру – зияла неровным узким разломом, к которому, казалось, даже вездесущие клены не рисковали подступать. Люди растянули поверху веревку-симэнаву с развешанными на ней бумажными лентами сидэ, чтобы отгонять злых духов.

– Не перебор ли для простой минеральной купальни? – засомневался Хизаши. Симэнавой отмечали священные места, а вовсе не природные бани.

– Должно быть, деревенские почитают свои горячие источники, – сказал Куматани. – Не зря же их называют целебными.

Он подошел ближе и заглянул во тьму прохода. На неровных, грубо обработанных стенах плясали слабые отблески света. Пройдя чуть вперед, строго друг за другом – иначе бы не вышло из-за тесноты, – оказались в извилистом коридоре, вдоль него по обе стороны были установлены горящие свечи, оплывшие до середины. Именно их дрожащие всполохи рисовали на камне мерцающие узоры. Хизаши почти касался макушкой низкого свода, и это не прибавляло настроения. Он был самым высоким из их троицы, малость, но выше Учиды, и сейчас ему постоянно хотелось пригнуться. К тому же свечной чад в замкнутом пространстве тоннеля раздражал нос и горло, а заметный спуск в противовес недавнему подъему навевал ассоциации с дорогой в Ёми.

Хизаши там, признаться, не был, но слышал всякое.

– Почти пришли, – сказал Кента, и впрямь, только он договорил, как тоннель оборвался, вылившись в небольшую пещерку, так же освещенную множеством свечей. Отсюда вела куда-то деревянная дверь, а рядом с ней в глубокой арке помещен необычной формы камень, напоминающий сидящего на коленях человечка с лысой головой. Спина его была сгорблена будто в молитве, и деревянная табличка под ним гласила, что это ками-хранитель горячих источников Янаги – Идзуми-доно[60].

– Оригинально, – усмехнулся Хизаши, а Кента поклонился камню. Следом и фусинец повторил жест приветствия. – Не хотите спросить заодно, почему Идзуми-доно допустил распространение заразы на вверенной территории?

– Однажды ты договоришься до божьей кары, – сердито бросил ему Учида.

Куматани еще раз, видимо, на всякий случай, поклонился хранителю и повернулся к двери.

– Если Тору прав, то болезнь исходит отсюда. И не важно, какая у нее природа, войдя, мы подвергнем себя опасности. Вы оба это понимаете?

– Правильное и гармоничное течение ки защищает от большинства недугов, – сказал Учида.

– Хорошо быть оммёдзи, – подхватил Хизаши и первым коснулся пропитавшихся горячими парами досок. Кента только и успел положить свою ладонь на его, как петли скрипнули, и дверь отворилась вовнутрь. Затрепетали, пригибаясь, пламенные язычки свечей, нагретый жаркий воздух хлынул из проема, ероша волосы и щекоча кожу. Кента отдернул руку, а тут вклинился Учида, оказываясь впереди.

– Раздевалка, – озвучил он очевидное.

Это не было обособленным помещением: между устремленных ввысь каменных игл натянули ширму, а за ней оставили корзины для одежды, тазики с мыльными принадлежностями и полотенца. По другую сторону можно было смыть с себя грязь, а вот дальше начиналось самое интересное. На уровень ниже вели неровные каменные ступени и обрывались возле сложенной из булыжников невысокой ограды, за которой раскинулся огромный природный онсэн, прямо под полукруглым сводом естественной пещеры. От воды поднимались белесые клубы пара, оседая, они превращались в капли и стекали по стенам. В тишине раздавались редкие удары, с которыми влага падала в скопившиеся лужицы. В клубах пара загадочно мерцали огоньки фонарей, дававших мало света, но они хотя бы помогали не потеряться в подземном влажном мраке.

– Зловещее местечко, – присвистнул Хизаши.

– Да, что-то тут не так, – согласился Кента и подошел к ограждению вплотную. – Для начала убедимся, есть ли следы присутствия духов, демонов или ёкаев, а от этого уже будем отталкиваться.

Хизаши и Юдай отошли в сторону, пока Кента извлекал и активировал