Ореол непобедимости монгольской армии впервые дал трещину 3 сентября 1260 года после поражения от армий мамлюкского командующего Кутуза в битве при Айн-Джалуте. Хотя основные силы Хулагу не принимали участия в битве, а поражение никоим образом не изменило баланс сил в регионе, этот символический удар эхом отозвался повсюду, а образ побежденной армии Чингисидов обрел мощное и убедительное воплощение. Сирия быстро превратилась в поле битвы, поскольку стало очевидно, что несокрушимое все-таки можно сокрушить.

Поражение при Айн-Джалуте совпало по времени с началом гражданской войны в стане Чингисидов, когда брат ополчился на брата, а глубоко укоренившиеся идеологические противоречия, зревшие уже давно, проросли вспышками насилия. На поспешно созванном курултае в Каракоруме, где возобладали сторонники традиционных убеждений, ценностей и обычаев степи, был коронован Ариг-Буха, самый молодой из братьев Толуидов, которого поддерживали Джучиды Золотой Орды из русских степей, а также мстительные Чагатаиды и Угэдэиды Евразийских степей и Туркестана. Против этих реакционных сил Хубилай мог призвать богатство и мощь Китая, а китайцы уже тогда знали, на чьей стороне лежат их интересы, и понимали, что победа Ариг-Бухи обернется пагубными последствиями для будущего Китая. Империя Сун снова оказала поддержку Чингисидам, и Хубилай вскоре смог с нескрываемым великодушием принять капитуляцию брата.

Хубилай дважды атаковал Японию, но потерпел поражение из-за ветров камикадзе и изъянов в организации

Однако когда в 1266 году Ариг-Буха при сомнительных обстоятельствах умер, многие предполагали, что ответственность за его смерть лежит на Хубилае. Для Хубилая вызов со стороны Ариг-Бухи был серьезной проблемой, несмотря на то что ее значение значительно преуменьшают историки Толуидов в Иране, такие как Мустафи, Вассаф и Рашид ад-Дин. После победы Хубилая империя Чингисхана была расколота бесповоротно, причем раскол пролегал не только между честолюбивыми князьями, каждый из которых жаждал богатства, земель и власти. Его корни были гораздо глубже. Война была душой империи, а благодаря победе Хубилай-хана ее прогрессивные силы смогли объединить культуры Ирана, Китая, Турана и степи в процветающий союз.

На основе торговых связей Толуиды сплели сложную культурную ткань из очень разобщенного, динамичного и разношерстного населения. А Ариг-Буха объединял те реакционные силы, которые взирали на это направление развития с отвращением и тревогой. Они рассматривали оседлый мир как источник для эксплуатации и средство удовлетворения своих потребностей, верили в верховенство степи и непреложность Великой Ясы. Толуиды же видели в китайцах и персах скорее партнеров, нежели расходный материал. Это противоречие не только раскалывало огромную империю, но и в рядах самих Толуидов приводило к разногласиям, что было наконец озвучено Газан-ханом в то время, когда Юань и государство Хулагуидов были наиболее близки.

Хайду-хан (1230–1301)

После смерти Ариг-Бухи лозунг «Назад, к основам!» был принят на вооружение принцем крайне ослабленного рода Угэдэя. Изначально Хайду-хан поднял оружие против Хубилая не только для того, чтобы оспорить его права на титул великого хана и присвоить эту честь самому, но и для того, чтобы восстановить наследные права своих униженных предков, столь жестоко пострадавших от рук Мункэ, брата Хубилая.

Хайду претендовал на почести и права, которые, по мнению его семьи, были несправедливо у них отобраны. Однако личные мотивы Хайду вскоре уступили место более широким стремлениям тех, кому претило господство дома Толуя и кто считал, что их слияние с оседлыми империями равнялось кощунственному предательству идеалов и убеждений Чингисхана, а также ясы монголов. Хайду был скорее вызовом нравственному авторитету Хубилая, нежели угрозой его престолу. В 1289 году Хайду ненадолго занял Каракорум, и некоторые считают, что это было пределом его стремлений. Угэдэидские великие ханы правили на севере, их владения никогда не охватывали земель Китая и Ирана.

Восстание Хайду фактически разделило империю Толуидов на две части, отделив государство Хулагуидов от государства Юань поясом беспорядка и беззакония, который представлял опасность для торговцев и был недоступен правительственным чиновникам и дипломатам. Когда Марко Поло отправился на восток, чтобы вернуться со своим отцом ко двору Хубилая, он был вынужден продвигаться по высоким и отнюдь не гостеприимным перевалам Памирских гор вдоль Ваханского коридора. Этот горный коридор представлял собой тернистый проход между враждебными землями. По одну сторону от него правили чагатаидские ханы, а недоступные долины на юге скрывали лагеря карауни и земли Делийского султаната.

По возвращении в 1292 году, взяв с собой ценный груз в виде смущенной принцессы – невесты, сперва предназначавшейся ильхану Аргуну, Марко Поло, как и многие другие путешественники между Юань и государством Хулагуидов, был вынужден отважиться на плавание по предательским морям Пути пряностей. Хотя бывший сунский флотоводец Пу Шоугэн, мусульманин, корнями происходивший из западного исламского мира, с радостью встал за штурвал и теперь обслуживал и распространял интересы Хубилая по всему Индийскому океану, эти судоходные пути оставались чрезвычайно опасной, медленной и неудовлетворительной альтернативой сухопутному Шелковому пути через Туркестан.

ПУТЬ ПРЯНОСТЕЙ

Между 1278 и 1294 годами Хубилаю удалось навязать деловое сотрудничество некоторым областям Малайского полуострова, Южной Индии и Кхмерского королевства. Однако прежде всего он был озабочен завоеванием Явы, ради чего выделил 20–30 тысяч человек для карательного похода против Сингасари (1293). Но маджпахитский царь заставил его отступить, забрав жизни 3000 юаньских бойцов[248]. Несмотря на притягательность, которой, по утверждению историка Вассафа, обладали для императора Ява и Юго-Восточная Азия, на момент своей кончины Хубилай удерживал лишь две области в джунглях Северного Таиланда – Сукотаи и Чиангмай.