в руках. Если мяч идет от ворот в центр штрафной — там защитники, а вратарь должен стоять на линии ворот. Ну, детская же школа!

И вот угловой, мяч летит чуть ли не на одиннадцатиметровую отметку, а Васенцов с чего-то вдруг кидается к нему, продираясь через всех, расставляет руки, увеличивая площадь, пугает… А они не бьют, нападающий ловко принимает и скидывает к углу ворот.

И вроде ничего опасного, если не считать, что вратарь-то в центре штрафной! Защитники совершенно спокойно мяч глазами сопровождают — ну, нет же никого! А тут из-за их спин вдруг вылетает тоже защитник. Но кременчугский. Высокий такой, светловолосый, на Пашу Погребняка чем-то похожий. И красиво, в падении, головой отправляет мяч в пустые ворота.

Вот это был звоночек.

То есть я смотрю сверху на картинку на телеэкране, и мне начинает казаться, что «кремня» на поле больше! Они быстро-быстро перебегают, меняются, пасуются, и все время получается, что наш — один, а их — двое. Да и вообще, вязкая игра.

Но это ладно… Защитники устали, полузащитники не двигаются — но встали стеной у штрафной, выстроили автобус, держатся. А Васенцов четко понял, что гол — это его гол, он его сотворил. И теперь дергается, теперь боится, когда надо успокоиться и замедлять игру — он дергается и дергает наших. А еще он попытался послать мяч вперед на нападающего, чтобы вне игры не было и остаться на своей половине — а там, может, убежит Рябов…

В общем, дорогой мой друг Васенцов, шляпа ты деревенская! Ну что ты творишь, дебил?! Я укусил себя за руку и выругался.

Васенцов выскакивает чуть ли не к линии штрафной и с руки зафигачивает мяч вперед, к центру. Мол, нападающему нашему. А мяч у него срезается! И летит неуверенно не по линейке, не в центральный круг, а правее. И не нашему, а прямо на ногу набегающему «кремню».

Я закрыл лицо рукой. Шикарный подгончик, черт тебя дери!

А «кремень» не думая, как на тренировке, просто его пинает. Вот просто пинает в сторону ворот. Мяч по дуге красиво перелетает нашего вратаря, пятящегося к воротам, ударяется во вратарской — и закатывается.

Всё.

Последние полчаса были кошмаром. Наши ложились костьми и больше не пропустили… Но счет — не табло: 2:1 в пользу хозяев.

Не сдержав негодования, я выругался. Потом еще и еще раз. Первый наш проигрыш! У болел «Титана», как и у меня, сегодня черный день. Казалось, над Михайловском даже небо потемнело и солнце светило не так ярко, с трудом пробиваясь сквозь тучу фанатского недовольства.

Все, надо на ворота, а то насобирает Васенцов мячей, и плакали наши планы! Я улегся на диван, закрыл глаза, сосредоточившись на ключице. Она была зеленоватой, а место трещины обозначилось желтой полоской. Вот приедут наши — встану на ворота, проверю функциональность, так сказать, верхних конечностей.

Что там в турнирной таблице, интересно? Открывать ее я опасался, ну а вдруг нас уже оттеснили?

В таблице воцарилось троевластие: одесский СКА, мы и тернопольская «Нива» — у всех по 15 очков. Дышали в спину «Ротор» и «Днепр-2», отставая на очко и два соответственно, но у них было на матч больше.

Вроде бы неплохо, но смущала излишне осторожная тактика Саныча, для которого время под началом Кирюхина, видимо, не прошло даром. Из пятерки лидеров «Титан» забил меньше всех голов, всего тринадцать. Правда и пропустили всего три, но наладить дела в атаке не помешало бы.

Ладно, время покажет. Следующий матч — с «Балтикой», у нас.

Глава 21

Дел столько, что и подумать страшно

Сегодня у меня особенный день: я официально освободился от бандажа — раз, два — у Лизы началась сессия, а значит, лекций у нее нет, и она может чаще приезжать ко мне.

Дарина, которая наблюдала за динамикой моего выздоровления в Михайловске, говорила, чтобы я ориентировался на свое самочувствие, ведь трещина заживает быстро, а мышцы и связки не повреждены. Но, как показала практика, девушка слишком неопытна, к тому же реабилитолог — не врач.

Анжелика же, уехавшая вместе с командой в УССР, запретила мне что-либо делать без ее дозволения. Потому утром, полечившись своим способом и убедившись, что ключица сменила желтый цвет на зеленоватый, я отправился на рентген, попросил сразу же расшифровать результат. Врач, похожий на гибрид Айболита и Эйнштейна, сперва сказал, что у них очередь на расшифровку, и результат — только завтра, но узнал во мне Нерушимого, и как-то все сразу стало можно.

Протягивая распечатку и снимок, он сказал:

— Александр, все в полном порядке. Зажило, как на…

Неужели скажет — «собаке»?

— …ребенке. Будто и не было перелома. Как врач я должен вас предостеречь от чрезмерного усердия, — он сверкнул ясными глазами из-под очков, — но как болельщик говорю: побыстрее возвращайтесь в команду! Без вас игра — просто безобразие какое-то.

— К тому и стремлюсь. Побыстрее встать в строй.

С результатом я рванул к Дарине. Наши приезжают сегодня в обед усталые и злые, соответственно, в спорткомплексе их ждать не стоит. Все это время я рассчитываю заниматься в щадящем режиме, делать упражнения на мышцы груди, спины, рук — пусть вспоминают нагрузку и становятся крепче. Так несколько дней — и можно в ворота.

Распахнув дверь в массажный кабинет, я застал Дарину за делом — она разрабатывала плечо полуголой девочке-подростку — извинился и остался в коридоре. Чтобы не терять времени, принялся опускать-поднимать руку, работать пальцами и не мог нарадоваться ощущению свободы. Ничего нигде не ныло, не давило. Не удержавшись, я встал в планку и не испытал неприятных ощущений.

В этот момент из кабинета выглянула Дарина, и я скорее инстинктивно вскочил. На ее лице удивление сменилось радостью, а затем она напустила на себя строгости.

— Ты бы поосторожнее в первый день. Все-таки молодая костная ткань может быть более хрупкой.

Ну не объяснять же ей, что — точно не в моем случае. Настроение было на двести из ста. Еще вчера беспомощность камнем тянула ко дну — наших же бьют, а я не у дел и ничем не могу помочь! И вот теперь наконец могу! Теперь совсем другая игра пойдет, камня на камне, точнее кремня на кремне не оставим, когда «Кремень» к нам в гости приедет!

Больше всего на свете Дарина сейчас хотела, чтобы я побыстрее восстановился. Серьезно? Даже как-то стыдно стало за свои мысли, когда Васенцов отбил пенальти, и меня