– Я никогда никого не любила сильнее тебя, – сказала она тихо.

– Постараюсь это запомнить.

– Нет. – Она покачала головой. – Постарайся поверить в это.

Он погладил ее по голове.

– Боюсь, я слишком долго работал на секретную Службу. Мне нелегко поверить кому бы то ни было.

– Почему же ты порвал с ними, любимый? – Она погладила его по щеке. – Из-за того пожара в Каире?

Он кивнул.

– Одно дело – подвергать опасности свою собственную жизнь или жизнь воров и жуликов. Но когда страдают невинные люди, случайно оказавшиеся свидетелями… или дети… Моя секретная деятельность кому-то очень мешала, и однажды меня попытались убить. Уверен, что они не оставили бы своих попыток. И я не мог позволить, чтобы невинные люди снова подвергались опасности из-за меня. Проведя десять лет в компании жадных, нечистых на руку подонков, начинаешь терять ориентиры. Может быть, ты сам уже не в состоянии поступать порядочно. Я гордился той работой, которую выполнял. Но всю свою жизнь провести в борьбе с контрабандистами… этого мне было бы мало. – Он снова обнял ее, зарывшись лицом в ее ароматные бледно-золотые волосы. – Я хотел снова заняться раскопками. Нужно было повернуть жизнь вспять.

Она прильнула к нему всем телом.

– Никогда раньше ни одной женщине на свете я не говорил таких слов, – сказал он наконец. – Я занимался не только контрабандой колец. У меня влиятельные враги.

– Умолкаю. – Она поцеловала его в макушку.

– Подозреваю, что у тебя тоже есть парочка врагов. Шарлотта испуганно хмыкнула:

– У меня?

– Кто-то украл Нефер. Ей не причинили вреда, но я думаю, что это было предупреждение.

– Вполне возможно, это Ахмед со своими выходками, это в его стиле. Кроме того, о чем меня могут предупреждать?

– Чтобы ты не работала со мной, наверное. – Он задумался. – Или с выставкой из Долины Амона.

Она пожала плечами:

– Но почему?

– А как ты объяснишь появление скорпионов?

– Они могли просто случайно оказаться в ящиках, доставленных из Африки. Такое часто случается.

– Да-да, часто… – Но ведь кто-то следил за ними прошлой ночью. Человек, который вернул Нефер? Или кто-то, кто хотел еще сильнее навредить ему? – Я снова чувствую себя как в пустыне, когда пытался перехитрить воров и контрабандистов.

Она взяла в ладони его лицо, пытливо вглядываясь в его глаза.

– Мы должны помешать прошлому вмешиваться в будущее. Наше будущее.

Он поцеловал ее.

– И как ты предлагаешь этого достичь? Она принялась стягивать с него рубашку.

– Думаю, это будет хорошее начало.

И Шарлотта доказала Дилану, что, несмотря на его скандальную репутацию, она может тягаться с ним на равных.

Шарлотта пригладила волосы, подавляя желание погрозить пальцем своему отражению в зеркале. Она бы никогда не призналась самой себе, что была немного разочарована, что мужчина, которого она так глубоко полюбила, не тот легендарный негодяй, которого называли Львом. Конечно, она и раньше знала, что большинство историй, которые про него рассказывали, скорее выдумка, чем правда. Но все же было так интересно находиться в обществе опасного, дерзкого парня.

Она украдкой посмотрела на отражение Дилана в зеркале. Он пытался одеться второй раз за это утро. Правда, время близилось к полудню, судя по голосам торговцев фруктами и мальчишек-газетчиков, которые доносились с площади.

Боже, почему она такая глупая гусыня?! Она бы никогда не уважала его по-настоящему, если бы он оказался вором и негодяем. К тому же он признался, что большинство его любовных приключений действительно имели место Оказалось, что он знает множество способов доставить женщине удовольствие, она о таком не могла и мечтать. Ей обязательно надо прочитать «Песни раджи», и как можно быстрее, хотя бы затем, чтобы остаться с ним рядом.

Она улыбнулась его отражению, наслаждаясь его мужским запахом, тем, что его вещи разбросаны по комнате вперемежку с ее вещами. Нет, в действительности Дилан Пирс лучше, чем любая фантазия из жизни Льва. И он всегда будет ее львом – сильным и нестрашным.

Напевая себе под нос, она откинула волосы за спину и заколола их бронзовой филигранной шпилькой. Шарлотте хотелось, чтобы ее волосы были распущены по плечам, как у молодой незамужней девушки. С тех пор как она сбросила свою вдовью одежду, ей казалось, будто она снова выходит в свет. Впервые в жизни. Она взбила оборки, которые украшали ее блузку цвета лаванды, удивляясь, как она могла столько лет не вылезать из мрачного черного цвета.

Дилан подошел и встал рядом, положив руки ей на плечи.

– Мне лучше уйти. Я обещал Самсону встретиться с ним после полудня, а мне еще надо зайти домой побриться. Судя по твоим красным щекам, моя щетина за ночь сильно выросла.

Она слегка отклонилась назад.

– Ты еще не видел, что твоя корявая щетина сделала с моими бедрами.

– Надеюсь, что не сильно тебя разочаровал, но мне не хочется больше притворяться Львом. Это как-то слишком глупо.

– Должна признаться, что я разочарована совсем чуть-чуть. Примерно так, как если бы узнала, что Санта-Клауса не существует.

– Я не говорил, что Льва не существует. Я просто сказал, что не знаю, кто он.

Она повернулась к нему.

– А почему тогда тебя стали называть Львом? Он притянул ее к себе.

– Я был в Египте уже пять лет, когда услышал о человеке, которого на черном рынке все зовут Львом. Это было обычным делом. Контрабандисты и воры часто берут себе прозвища вместо имен. Был один контрабандист из Верхнего Египта, известный под именем Сокола, но он погиб, когда попытался сбежать через пороги.

– Но почему ты решил быть Львом?

– Это моя собственная глупость. У меня тогда была любовница, маленькая требовательная танцовщица из Гизы. В один прекрасный день Аянна заболела. Возможно, она отведала курицы, которая слишком долго провисела в лавке на рынке. Но она была убеждена, что ее отравила моя бывшая любовница.

– Кажется, мне не очень хочется слушать эту историю. – Шарлотта приподняла бровь.

Дилан пожал плечами:

– А больше нечего и рассказывать. Аянна подговорила своих братьев, и они были готовы закопать бедную женщину живьем. Она ничего не хотела слушать, пока я наконец не брякнул ей, что я Лев. Это сразу же их охладило.

– Зачем ты это сделал?

– Это была семья, которая зарабатывала на жизнь тем, что обворовывала раскопки. Поэтому я беспокоился, что если они нанесут увечья этой женщине, никто из контрабандистов не станет покупать у них ворованные древности.

– И они поверили тебе?

– У меня уже была определенная репутация на черном рынке, поэтому это на них подействовало. И на меня тоже. Когда я увидел, как они отреагировали на мою откровенность, я решил воспользоваться новым преимуществом. Приняв на себя имя Льва, я неожиданно приобрел влияние, которое отличает настоящего контрабандиста. Это имя стало для меня пропуском в самые отвратительные круги преступного мира.