– Самая пора ублюдочных родичей себе на шею сажать!

– Не смей так говорить о моей родне!

– А как еще говорить, если этот краснорожий вылез, как хрен из задницы, и теперь хочет сожрать то, за что не воевал!

– Но вы чуть не убили Олега, а он тоже мой родич! Он же едва жив остался! Предслав погиб из-за вас! И если вы… если я хоть подумаю, хоть заподозрю, что вы причинили вред еще кому-то из моей родни, я вас больше знать не захочу! Вас обоих!

– А я тебе что говорил! – Ингвар ткнул пальцем в сторону Мистины, имея в виду, что обвинения Хельги от княгини нужно скрыть любой ценой.

– Говорил? – Эльга подалась к Мистине. – А ты что говорил? Ты своих упырей уже готов на моего брата натравить! Они бы и свою мать зарезали, если бы только знали, в какой канаве ее искать! Не смейте трогать мою родню!

– Эльга, мы… – начал Мистина.

– Молчи! – Эльга даже затопала ногами, не находя выхода своему негодованию. – Убирайся отсюда! Видеть тебя не хочу! Чтобы тебя не было в моем доме, сейчас же!

– Да уйду я! – яростно бросил Мистина. – Не кричи, люди услышат.

Потом повернулся и вышел. Сильно хлопнул дверью.

Эльга послушала, как быстро простучали его шаги по крыльцу, потом упала на лавку и разрыдалась. Ингвар посмотрел на нее, потом медленно двинулся к двери. Говорить с ней не было сил. Потом тоже вышел, но Эльга даже не сразу заметила, что осталась одна.

Ночевал Ингвар в гриде, а Эльга рыдала полночи от негодования и обиды, ворочаясь в одиночестве на княжеской постели.

* * *

Тем вечером после беседы с Хельги Мистина даже не позвал девок – убирать осколки кувшина. Ута увидела их сама, когда вошла. Ахнула, всплеснула руками, хотела закричать – она очень любила этот кувшин. Но взглянула в лицо мужа, сидевшего у стола, и осеклась. За три года она достаточно хорошо его узнала, чтобы понять: он в такой ярости, что… что лучше пусть еще что-нибудь разобьет. И хуже всего было то, что он молчал.

Зато Хельги, которого она оставила в девичьей избе возле Пестрянки, пришел туда весьма довольный. Весело посвистывая, он обнял невестку и еще раз повторил, что вскоре все у нее будет хорошо.

– И про черниговскую деву не тревожься. Не будет у твоего мужа другой жены.

– Почему? – удивилась Ута.

– Сдается мне, что для той девушки найдется иной жених.

– Кто же такой?

– Вот ты, сестра, – Хельги подошел и ласково взял Уту за руку, – не стала бы чинить препятствий, если бы князь предпочел высватать ту девушку за меня?

– За тебя? – в один голос воскликнули Ута и Пестрянка.

– Я тоже брат княгини, и я не женат. Зачем же вносить раздор в дом мужчины, у которого уже есть жена и даже сын, когда можно дать все это тому, у кого их еще нет?

– Да разве… – с сомнением начала Володея. – Хельги, ты… Ты человек хороший, мы тебя любим. Но если воевода Чернигость спросит, а что у тебя есть…

– По-твоему, я недостаточно хорош для такой невесты? – обернулся к ней Хельги.

– Ну, нам ты брат, нам как есть хорош, – Володея в сомнении переглянулась с Утой, – но Черниге-то другое важно. Чтобы зять был знатный, богатый…

Собираясь войти в семью влиятельных воевод, она приучалась думать об их чести и благе.

– А чем Асмунд лучше меня? – улыбнулся Хельги.

– Так он воевода княжеский, в походы ходит, вон, в Царьград послом поехал… Будет жена – он двор поставит, хозяйство заведет, свою дружину наберет…

– Но я ведь только приехал в Киев. И думаю, уже скоро князь сделает что-нибудь и для меня.

– Да, пожалуй! – Ута кивнула. – Так оно для всех лучше будет, если Звездочу за тебя возьмут, а Аська будет со своей женой жить, – она посмотрела на Пестрянку, но у той на лице почему-то не отражалось восторга. – Ингвар сможет и тебе выделить что-нибудь. У нас ведь земель разных много – они все толкуют между собой, ну, Свенельдич с отцом и с Ингваром, кого куда посылать.

– Сколько я понимаю, Свенельд сам получает всю дань с древлян? – Хельги понизил голос.

– Да, но ее-то Ингвар уж точно никому другому не отдаст. Свенельд за нее воевал. Ингвар ему всем обязан.

– Я тоже могу за что-нибудь повоевать, – беззаботно заверил Хельги. – Мне нужна лишь поддержка князя, чтобы помог собрать и снарядить войско. А отваги и удачи у меня хватит своей. Ведь я тоже из рода Вещего.

* * *

Переночевав в дружинной избе, Ингвар пошел со всеми отроками завтракать и увидел Эльгу лишь в гриднице. Она следила, как челядь подает на столы, но на мужа не взглянула. То же повторилось и в обед. Эльга избегала его взгляда, а на прямые вопросы отвечала односложно и тут же удалялась. Поскольку все это происходило на глазах у дружины, настороженные взоры гридей причиняли Ингвару досаду не меньшую, чем неприветливость жены. Дальше – больше. В расстройстве он послал отрока за Мистиной, но тот привез ответ: княгиня выгнала его из дома, и он не вернется, коли не угоден. Потому что он не пес.

Ингвар выругался и пошел искать жену. Эльга сидела в избе, пытаясь играть со Святкой, но веселость ее выглядела такой натужной, что даже ребенок это понял и разревелся.

– До чего ты дитя довела! – возмутился Ингвар, поднимая сына на руки. – Что ты ходишь, как туча черная! Люди подумают, я тебя бью!

– Я бы не удивилась! – Эльга сердито глянула на него, и голос ее дрожал от гнева и обиды. – Ты запер меня дома, не разрешаешь видеться даже с моей сестрой! Обращаешься со мной, как с рабыней! Осталось только начать меня бить. Попробуй! Если ты хоть раз меня ударишь, я объявлю, что ухожу от тебя! Мой род не хуже твоего, мой дед Асмунд происходил из Скъельдунгов.

– Да знаю я, из кого он происходил!

– Тогда как ты это объяснишь? Чем я провинилась? Чем заслужила такое обращение?

Эльга требовательно воззрилась на мужа. Ингвар сердито выдохнул, не зная, что ей ответить. Снова с тоской подумал о Мистине.

– Ты… Зачем ты Долговязого выгнала? Он мне нужен.

– Поди к нему сам, если он тебе нужен. Ты-то можешь ходить где вздумается, тебя никто не запрет на собственном дворе.

– Но я хочу, чтобы он пришел ко мне сюда, в гридницу! Нам надо с людьми говорить!

– Ну, если у тебя без него нет ума, а я уже не хозяйка в своем доме… Мои родичи скоро узнают об этом, и тебе все же придется ответить, почему ты подвергаешь племянницу Олега Вещего таким оскорблениям!

– Да в тридевять земель через мутный глаз!

Ингвар бранился, посылая к троллям в задницу всех племянников Вещего, сколько их есть. Он не знал, что делать с Хельги, и не мог позволить Эльге с ним увидеться, пока не знает, что делать. Но и идти к Свенельду он не хотел: там жили Хельги и Торлейв, и Ингвар боялся не совладать с собой. Наговорить лишнего. Еще кому-нибудь дать в зубы. И в то же время понимал, что ничего подобного допускать нельзя. Сейчас, чуть остыв, он был благодарен Мистине, что тот удержал от первых необдуманных порывов. Нельзя ставить себя под удар, затевая вражду внутри рода. Не сейчас. Не в первое лето княжения, при разрушенных договорах со всеми соседями, при невозможности даже продать дань, чтобы получить деньги на содержание дружины…