– Будь жива, княгиня! Зайди с нами в гридницу, – попросил он.

Эльга едва удержалась от вопроса: «А где твой сын?» – уж слишком она привыкла, что с любыми делами, как-то касающимися до нее, сюда приходит Мистина. Но сняла передник, в котором присматривала за поджариванием очередной кабаньей туши, и пошла за воеводой.

Увидев их сразу всех, Ингвар слегка переменился в лице.

– Я обдумал то, что мы все здесь услышали, – начал Свенельд, усаженный на свое обычное почетное место. – И скажу вот что: во многом Торлейв и Хельги, сын Вальгарда, правы. Олег Вещий завоевал эту землю и все прочие, где мы ныне берем дань. Он создал славу руси, и все мы теперь обязаны ее поддерживать. И будет просто неумно пренебрегать людьми, в которых течет кровь рода Одда Хельги. Ты знаешь, что я подумывал уехать в Пересечен, и, может быть, сами боги послали нам Хельги, сына Вальгарда, именно сейчас. Этой осенью я возьму его с собой в Деревлянь, и он, если хорошо себя покажет, на следующий год сможет собирать древлянскую дань и без меня. Ну и поскольку человеку в таком положении нужна и жена подходящего рода, будет уместно, если Чернига отдаст свою внучку за него. Ты останешься довольна, княгиня, если все сложится так?

– Д-да… – пробормотала Эльга.

Ее окружали лица: непроницаемое – Свенельда, встревоженное и удивленное – Ингвара, довольное с примесью настороженности – Хельги. Торлейв, кажется, понимал не больше нее.

Где Мистина? Если бы он был здесь, Эльга, как ей думалось, по его лицу легче поняла бы, что все это значит. Ее будто приглашали прогуляться по тонкому льду: иди, говорили они, не бойся, тут все надежно! Но почему-то ей не верилось в эту надежность.

Чтобы Свенельд вот так взял и согласился поделиться? Просто признал, что это будет справедливо? Эльга чувствовала, что услышанное ныне как-то связано с той дракой, которую она застала, и с запретом видеться с родными, но как? Свенельд сказал далеко не все…

– Ну же, княгиня! – снова окликнул ее воевода. – Как, по-твоему, это будет хороший уговор? Ведь речь идет о твоем брате. Он приехал сюда из Плескова, чтобы увидеть тебя.

– Да, Эльга! – обратился к ней Ингвар. – Ты же этого хотела, правда? Твой род получит свое, и между нами будет мир.

Князь тоже был изумлен неожиданной сговорчивостью воспитателя – именно от Свенельда он ждал наиболее упорного сопротивления. Пробежал глазами по лицам Свенельдовых оружников, надеясь все же отыскать Мистину. Это он уговорил отца?

– Мне обязательно будет нужна и твоя помощь, сестра, – улыбнулся княгине Хельги. – Ведь в деле о сватовстве нам никак не обойтись без тебя. Если ты попросишь внучку Чернигостя выйти за меня, тебе она не сможет отказать.

– Да уж, если дать ему самому уговаривать девку, ей уже скоро будет некуда деваться, – пробормотал рядом с Эльгой Гримкель Секира. – Под любой подол залезет…

– А ты, Торлейв? – обратился Ингвар к ее дяде. – Ты, как глава рода Вещего, готов будешь признать, что вы получили свое, если мы сделаем, как было сказано?

– Н-не только… – с запинкой ответил Торлейв. – Я, признаться, думал о другом. Это будет благородно с твоей стороны, Ингвар, если ты дашь Хельги все, что было сказано, однако…

– Чего же еще ты хочешь? – с досадой воскликнул Ингвар. – И тебе, что ли, невесту надо?

– Я говорил тут в Киеве с людьми, бывавшими в Царьграде, и они на одну мысль меня навели. Я хотел сначала как следует сам ее обдумать, но раз уже дошло до обсуждения условий…

– Ну? – в нетерпении крикнул Ингвар.

– В Греческом царстве принято, чтобы страной правил не один человек, а вся его семья. Сейчас, как я слышал, у них сразу три или четыре царя.

– Нет, других князей здесь не будет! – перебил его Ингвар, мигом вообразивший, как Хельги Красный сидит рядом с ним на точно таком же престоле.

– Погоди, я не говорю о других князьях. Ты не дослушал. Каждый греческий кесарь возлагает венец на свою жену и на наследника от нее. Таким образом, у них не бывает споров о власти после смерти кесаря: отец и сын вместе сидят на престоле, отец умирает, а сын остается и сажает на освободившееся место уже своего сына. Раз уж так вышло, что нашему роду грозит опасность потерять свое наследие, давай заключим с тобой договор, что твоими соправителями станут Эльга и ваш сын. Тогда мы не будем беспокоиться, что на престол Вещего сядут потомки не его, а Ульва из Хольмгарда. Потому что лишь твой сын от Эльги будет назван и признан законным наследником этого стола. Что скажешь?

– Это очень умное предложение! – воскликнул Хельги. – Такой уговор закрепит права моей сестры и обезопасит ее… от превратностей женской судьбы, – глянув на изумленную Эльгу, он не решился упомянуть о такой возможности, что Ингвар когда-нибудь возьмет других жен. – Это будет справедливо, ибо объединит права наследования и право силы, как… как они объединены в крови вашего сына!

Свенельд кивнул, и по этому знаку дружина разразилась одобрительными криками.

– Стало быть, на днях мы созовем всех киевских бояр, всю дружину, и, скажем, на свадьбе Грозничара черниговского заключим этот уговор, – перекрикивая отроков, добавил Свенельд. – Княгиня, ты будешь довольна?

– Д-да… я думаю… – Эльга попыталась улыбнуться.

У нее захватило дух. Уже почти полгода она была княгиней киевской, но дядя Торлейв сказал о другом. Соправитель – это тоже князь, и не важно, мужчина это или женщина. Она не могла припомнить подобного ни у славян, ни в Северных Странах – чтобы княгиня была не просто женой, а соправительницей своего мужа. Даже голова закружилась, будто резное кресло престола вдруг начало расти, стремительно поднимая ее к небесам. Мороз пробежал по позвоночнику, и она крепче вцепилась в подлокотники.

И этим она обязана родству с Вещим!

– Соглашайся, сестра, и это навек утвердит славу нашего рода на горах Кенугарда! – улыбнулся ей Хельги, будто лишь ее согласия ожидали небо и земля.

– Я согласна! – твердо и даже деловито сказала она.

Ингвар протянул руку Торлейву.

* * *

До настоящего заключения этого судьбоносного договора оставалось еще далеко, тем не менее Ингвар потребовал пива, и гульба в гриднице затянулась далеко за полночь. Эльга же ушла к себе довольно рано: ей хотелось побыть одной и все обдумать. Среди ночи Ингвар возвратился на супружеское ложе – мир можно было считать восстановленным.

– Теперь-то я могу пойти к сестре? – спросила она, пока он раздевался.

– Теперь можешь. Вот видишь, все уладилось!

Ингвар сам пока не понимал, каким образом оно все вдруг взяло и уладилось. Для понимания этого ему требовался Мистина. Поэтому он добавил:

– И как придешь к ним, перед Долговязым повинись. Прямо утром как проснешься, так и ступай. Он мне завтра здесь будет нужен.

– Да разве его не было? – Эльга кивнула в сторону гридницы. – Ты не посылал за ним?