– Не вопи. Всё уже, я тебя держу.

– Чтттто этттто ббббыло? – Баюн заикался и когтями цеплялся за Бурого так, что тот пригрозил скинуть и принципиально не ловить.

– Будешь сам летать, как умеешь! – ворчал Волк. – Что было, что было… Жаруся хулиганит, Катерину носит в облаках.

– Волк, я тебя как друга прошу! Не делай ты так. Сказочному Коту нельззззя зззззаикаться. А ты меня так пугаешь! И Жаруся и Катерина летать умеют обе! Оставь ты их в покое! – горестно вздыхал Кот и выглядел таким несчастным, что даже Жаруся над ним сжалилась и вернула Катю на место, понимая, что Волк всё равно переживает и может опять рвануться.

– Скоро уже подлетим. Вот и размялись намного! – ласково пропела Жаруся, глядя в широко открытые в немом возмущении глаза Баюна. И на мрачную морду Волка.

– Не сердись пожалуйста. Извини, я немного увлеклась, – Катерина покладисто покивала головой на ворчание и тяжкие вздохи Бурого и тихонько гладила его шерсть, отчего он тут же успокоился. Опустились в густом лесу на старой дороге, прямо перед туманом зависшим за их спиной.

– Так, Степан пересаживайся к Киру. Мы с Катериной на Воронко. Жаруся, ты с нами?

– Да, я голубкой полечу. Интересно, как та троица будет на мою девочку реагировать, – рассмеялась Жаруся, игнорируя мрачный взгляд Ратко и отчётливое ворчание Баюна, который считал Катерину своей личной сказочницей! – Катюша, парадный походный наряд. Летник синий с жемчугом, венчик из серебра, корзно – серый аксамит с серебряным шитьём и не забудь такие же башмачки.

Выехали из леса к большой деревне, по дороге, которой много лет никто не пользовался, потому, что она упиралась в туман и сразу же оказались в центре внимания. Люди настороженно переглядывались, провожая взглядами странный отряд. Одежда очень богатая, кони невиданной красоты, и Кот Баюн.

– Неужели? Баюн привёз сказочника?

– Да сказочница у нас, сколько уж говорено было! Вон девица сидит на коне.

– Вот эта? Да ну, не верю!

– Купцы такое сказывали! Что она в других царствах столько сказок освободила!

– Девка сопливая? Не верю, – неверой оказался кряжистый кузнец. Он мотал головой, пока не поймал взгляд этой самой сопливой девки. Она явно его слышала, но улыбалась ласково и так… Понимающе что ли. Мол, понимаю, но что ж поделать, какая есть, такая и есть. И от этой улыбки как-то теплее стало кузнецу Кузьме, у которого в тумане спала вся семья. – Погоди!!! Погоди! Так ты что, правда, можешь? – он кинулся под ноги Воронка, схватил за повод. – Помоги! Детки у меня там. И жена! Помоги!!! – он махал рукой на лес, откуда они только что приехали.

– Начинается, – вздохнул Степан.

– Катерина, нас царь вообще-то ждёт, – безнадёжно напомнил ей Волк, опять принявший вид Бранко, но уже понимая, чем всё закончится, спешился и немного отодвинул кузнеца в сторону. – Не шуми, а толком объясни, какая там сказки и когда она уснула. Время года какое было?

– Так летом же! Летом! А сказка про Передела и Недодела. Недалеко совсем, от дороги! Там они были, к хозяину нанялись! Хоть, я уехал, братья могли и дальше пойти, но тоже по дороге! Девонька, будь ласка, век молиться за тебя буду. Все у меня там, и жизни мне без них нет! – заторопился Кузьма, почему-то уже почти поверивший в Катерину.

– Вы не волнуйтесь, я конечно схожу, – Катерина спрыгнула с коня в руки Бранко, сразу оказавшись едва по плечо кузнецу. – Котик, а это та, в которой два брата Фома и Ерёма?

– Да, радость моя! – Баюн откровенно гордился Катериной. Сказка старая, давно позабытая, а она вспомнила. Умница! – Именно про них.

Катерина глянула на Кира и Степана. Оба кивнули головами. Не собирались они сейчас в туман, да что ж делать, если плачет здоровенный взрослый мужик горючими слезами за пропавшей в тумане семьёй?

В туман зашли осторожно. В деревне честно сказали, что тварей видели, правда не сейчас, но были они тут.

– Кир? – Cтепан покосился на друга.

– Пока чисто, – Кир вслушивался и всматривался изо всех сил.

Идти было легко – по дороге. Деревню тоже нашли без проблем. Всё как Кузьма описывал. Слева большое село, и дом в селе, около которого Фому да Ерёму надо было искать, Катерина опознала сразу. Половина крыши зелёная и свиньи рядом тоже зелёные как молодые огурцы. А рядом как раз явно хозяин дома стоит около телеги. На свиней собственных засмотрелся, за голову схватился так и уснул, а поодаль дрова горой громоздятся, из строевого леса, который хозяин на новую избу купил, рубленные и один из братьев с топором. А второй стоит рядом с лужей краски и перевёрнутым ведром.

– Вот, пожалуйста. Это, с топором – Передел, Ерёма. А у краски Фома, он Недодел, – отрекомендовала композицию Катерина. – А это их работа.

– Слушай, а почему свиньи зелёные? – живо заинтересовался Степан.

– Так Недодел крышу красил. Одну сторону покрасил, а про вторую забыл. И ведро уронил, а тут свиньи лужу новую увидели, ну и пошли там поваляться.

– А чего это так дров много? – удивился Кир. Он сам складывал бабушке дрова в поленницу и понимал, что такого количества хватит очень надолго. Очень!

– Передел порубил на дрова не только то, что было надо, но и брёвна для нового сруба, – отчиталась Катерина. И начала сказку:

– Жили-были старик со старухой, и было у них два сына. Одного звали Фома, а другого Ерёма. А прозвища были у них Недодел и Передел.

Отправит отец Фому теленку сена накосить охапочку – тот косу –литовку берет и идёт на луг. Выберет траву погуще и напластает… целую горсть. Когда ввернётся, отец его выругает, отправит Ерёму. Тот литовку забирает и на луг уходит. И косит и косит – чуть не весь луг выкосит. Не дай Бог дождь, трава-то вся погниёт! Ждут его, ждут – нету! Отец побежит, а Ерёма уже вывалил целую полосу. А надо-то было всего охапочку телку!

Потом матери надо суп заправить. Посылает она Фому нарвать укропу и свеколькного листа. А он пойдёт и притащит пёрышко укропа, да листик свеклы. Отправит Ерёму – тот весь укроп, всю свеклу выдерет, сгребёт в охапку, да притащит матери.

Катерина рассказывала и хмуро косилась на хохочущих мальчишек. Они-то не просто сказку слышали, они видели этих двух оболтусов. Фома с соломенными прямыми волосами, носом картошкой и светлыми ресницами задумчивый, вялый, вон, ссутулился над ведром с краской, видно, что очень уж неторопливый. А Ерёма рыжий, кудрявый, рот до ушей, торопыга и трудяга, он перерубив огромную кучу брёвен озирался, что бы ещё порубить? Даже в тумане было понятно, что хозяину ещё повезло. Вовремя приехал.

А Катерина рассказывала, как родители, намучившись с сынками, отправили их на заработки в надежде, что кто-то их сможет уму-разуму научить.

–Сбагрили невинным людям на перевоспитание, – прокомментировал Кир.

И нанялись братья в семью к священнику. И попросили-то их всего-ничего, Передела посуду песком почистить, да окна вымыть. А Недодела постели на солнышке просушить.