смотрели на меня с тревогой, они всё видели, и сейчас отыскивали следы травмы или контузии. Я кивнул и махнул рукой, мол, всё в порядке.

– Никак не могу привыкнуть к этим твоим фортелям, Бор, – хмыкнул Дитрих, сметая с машины наломанными ветками мелкий щебень и пыль, – Тут долбишь, долбишь, пока танк завалишь, а ты подбежал и разделал их, как жареных гусей.

Рокки, молча, скривил губы в лёгкой улыбке, кивнул и с чувством потряс мне руку. Однако пора и собираться.

– Внимание всем. Бор на связи. Сбор через полчаса в конце улицы Стратонавтов у железной дороги.

Старательно извергая жар, солнце перевалило за полдень, когда мы двинулись через весь город на юг к Донецкому водохранилищу, которое сами дончане гордо называли морем. Тащились долго и только через полтора часа, оставив за спиной город и пригород, дорога нырнула в редкий, перемежающийся подсолнуховыми и пшеничными клиньями лесок. За Донецкой кольцевой, сразу свернули направо и увидели забор, за которым ровно зеленели тренировочные и игровые поля спортивной базы «Металлург».

Не подумайте ничего плохого. Мы не варвары и не собирались безобразничать и никого тиранить. Осторожно съехавближе к воде, мы поставили технику на пустыре и высыпали наружу. Потягиваясь и хрустя суставами, мужики жмурились от удовольствия, втягивая наполненный светом и ароматом чистый и свежий воздух. Все бесконечно устали, может быть не столько телом, сколько душой, и за сегодняшний день опять насквозь провоняли потом и грязью, будто год не мылись.

Сбросив шмотки, все, кроме «стариков» Луня, Хакаса и Дитриха,полезли плескаться и купаться. Над берегом раздался шум плеска, гогот и вопли полутора десятков глоток. Глядя на крепкие, исполосованные старыми шрамами тела и голые задницы, Дитрих покачал головой, поворчал и отправился на базу, договариваться с администрацией о кормёжке.

Искупавшись, мы наспех пошмыгали камуфляж и исподнее и развесили на жарком солнышке сушиться, а сами голышом разлеглись греться на наклонных плитах набережной. Лепота! Я уже начал подрёмывать, когда услышал ворчливый голос Дитриха:

– Эй, вы, голомудая команда, хорош трясти ботвой, да народ пугать непотребством. Одевайтесь, обедать будем в базовской столовой. Здешнее начальство обещало накормить голодных воинов нормальной пищей, а то от сухомятки и консервов скоро язва в желудке образуется.

– Сам ты всю дорогу ворчишь, как язва, – одеваясь, подколол старшину неугомонный Док.

– А клистира ходячего могу и вовсе без харчей оставить, – притворно язвительно проворчал Дитрих, сложив руки на груди.

– Всё, больше не буду. Понял. Осознал. Виноват. Прошу снисхождения, – картинно повесил голову Док, – ибо жрать охота, сил нет. А потом, хоть на казнь, хоть под венец, что в принципе одно и то же.

– Гы-гы-гы, – хохотнул Марк, и его лицо расплылось в озорной улыбке. – Однажды слон решил подколоть верблюда и спросил, зачем ему сиськи на спине? А тот вздохнул и ответил: «Куда катится мир? И это спрашивает тот, у кого член на морде».

– Замолч, балабол. – Дитрих, отмахнулся от Марка, как от мухи.– Обед в три часа. Опоздавшим – кости и хлебные крошки. – Он потянулся, громко с подвыванием зевнул и начал раздеваться, поглядывая на мелкую рябь воды.

Оставив двоих охранять технику и оружие, через полчаса я повёл своих архаровцев в столовку, хотя назвать этот ресторан столовой язык не поворачивался. На входе гомон стих будто обрезали. Огромный зал. Шикарный светлый интерьер. Простор, уют и чистота. Несколько видов супчика, гарниров и жаркого, соусы, салаты, выпечка, соки, компоты и минералка. Едритическая жизнь! Откуда в голодающем Донецке этакая роскошь?

Пока мы, вспомнив хорошие манеры, аккуратно и пристойно насыщались, вокруг собрался, кажется, весь персонал. Люди, молча, стояли и смотрели, и трудно сказать, чего в выражениях лиц этих женщин и мужчин было больше уважения, недоумения, сочувствия или страха.

Поев, мы вразнобой поблагодарили поваров и официанток. Я хотел расплатиться, но наткнулся на осуждающий взгляд седого директора, который отрицательно покачал головой. Я убрал деньги, ещё раз поблагодарив кормильцев, и вывел бойцов наружу.

После обеда все почему-то погрустнели и молчали до самой стоянки. Первым прервал молчание Техник, киевлянин в десятом поколении:

– Какую страну испаскудили и просрали, бандерлоги проклятые. Какая жизнь могла бы быть на Украине. Тьфу, – он плюнул и пошёл к своему квадроциклу.

Однако приступ меланхолии быстро прошёл, и вскоре раздались обычные шутки, приколы и смех. Жизнь продолжалась. Постепенно все угомонились, и разморённые сытной едой, задремали в тенёчке.

В восемь вечера к нам подрулил тёмно-синий «Паджеро», из которого выбрались четверо: Валет, Стрелков, какой-то боец и молодой высокий худощавый мужик чернявой наружности с нахальными глазами. Этого парня я знал заочно. Он командовал батальоном «Сомали» и участвовал в первом захвате аэропорта.

Поздоровались за руку. Первым заговорил Стрелков:

– Сергей Борисович, собери бойцов, надо потолковать, – он выглядел усталым и похудевшим, но явно довольным.

Все собрались у БТРа и окружили гостей. Стрелков продолжил без пафоса:

– От имени командования, правительства и жителей Донецка приношу вам огромную благодарность за сегодняшнюю операцию в аэропорту. Не преувеличивая, скажу, что вы спасли сотни, если не тысячи жизней, а главное, ликвидировали опасный очаг в нашем тылу. Теперь мы можем позволить перебросить силы в нужном направлении, – он крепко пожал всем руки и продолжил. – Знакомьтесь, это командир батальона «Сомали», позывной Гиви, в миру Михаил, тоже хочет сказать пару слов. Кстати, послезавтра с рассветом вам вместе отправляться на передовую. Там сейчас жарко.

– Всех приветствую. Мои ребята просили вас поблагодарить. Здорово вы сегодня нацикам наподдали. Сам с апреля воюю, но такого разгрома ещё не видел. Правда и войско у меня не ахти какое опытное, что говорить – ополчение. Пока пинка не дашь, куда надо не побегут. Ну, а вы, братцы, дали копоти! Интересно, чем это вы их шарашили? Судя по взрывам бомбы сотки, а то и больше. Когда мы их повязали, у половины гадов штаны были мокрые и грязные. С вами вместе теперь и мы неплохо повоюем.

Мои битые и тёртые матёрые волчары с недоумением смотрели на этого шустрого и говорливого парня, переглядывались, хмыкали и недоверчиво косились, не скрывая сомнения.

– Всё нормально, – проговорил я, окинув строгим взглядом команду, потому что ЗНАЛ, что Гиви толковый и храбрый командир, – обязательно, Михаил, повоюем, чуток передохнём, помозгуем, да, и дадим бандерлогам пинка под хвост.

Гиви заулыбался и пожал мне руку.

– Кх-м, – сдерживая улыбку, крякнул и встрял в разговор Валет, – Прошу внимания. Позвольте в общих чертах обрисовать обстановку на сегодняшний день. Ваш рейд по северо-западному и западному сектору резко изменил расклад сил, но машина войны запущена, и, к сожалению, общая инерция наступления противника