18 часов, чтобы посмотреть и поцеловать коробку со святыми предметами, такими как Пояс Пресвятой Богородицы, Дары Волхвов или ребра Святителя Николая Угодника.

В католической и православной традиции люди верят, что некоторые иконы и предметы начинают точить миро. Сам обнюхивал выступившее миро на иконах. Миллионы верующих приходят посмотреть и поцеловать эти иконы в надежде получить чудо в своей жизни и сверхъестественную удачу. Итак, если кто-либо изготовит такие важнейшие символы веры, как Святой Препуций (обрезанная крайняя плоть Иисуса, символ завета между Богом и человеком, а в данном конкретном случае между Отцом Богом и Сыном Богом) – станет ли он объектом поклонения и откроет ли он дверь между нашим бренным миром на Земле и Святым миром наверху? Включаем логику: если крайне условный образ плотского человека, нарисованный на доске краской, начинает мироточить и чудотворить, то почему образ самой отсечённой плоти Бога-сына не может обрести те же мироточащие и чудотворные свойства?

Последователи авраамических религий считают себя Семенем Авраама. Будет ли мужской эякулят, собранный у потомка Авраама в специальный сосуд, считаться Святым Семенем Авраама? Есть же традиция восстановления семени – если у женщины умер муж, то её может опылять брат мужа, и рождённые таким образом дети будут счиаться потомками умершего мужа. Если же человек отказывается сношаться со своей невесткой, вдовой покойного брата, то сначала его увещевают старейшины, а потом, если он упрямится и не как не хочет перепихнуться и осеминить несчастную тётю, его подвергают позору и всеобщему порицанию. Итак, если семенную жидкость породистого еврея, потомка Авраама, выставить хоть в музее, как арт-объект, хоть в церкви, как реликвию, придут ли толпы людей посмотреть на это? И будут ли они молиться и обращаться с просьбами, стоя на коленях перед баночкой со спермой?

Иисус Христос плюнул на землю и сделал так называемое брение, то есть смесь из своих соплей и уличной грязи. Затем Он намазал этой смесью глаза слепого. Глаза прозрели. Иисус пообещал своим последователям, что они будут обладать такой же силой исцелять болезни и изгонять бесов, какой обладал Он сам. Вопрос: станет ли смесь грязи и слюней мощным медикаментом, помогающим от всех болезней, в том числе от слепоты, если это будут слюни человека, признающего Христа своим Господом и Спасителем? Если верующие во Иисуса будут мазать этой смесью свои и чужие больные места, от глаз до пилюль, она, по идее и по Слову Божьему, должна все болезни и недуги исцелять. Одна из доктрин гласит, что Бог не изменяется и что слово Его непреложно и пребудет вовек; церкви настаивают на том, что раз Господь неизменен и чудеса должны происходить. Многие церкви практикуют помазание елеем, скармливают верующим пресуществлённые фрагменты тела Иисуса Христа и поют пресуществлённой кровью его, а также дают сакральные предметы; в некоторых конфессиях выдают сакральные кусочки ткани, которые нужно носить с собой и прикладывать к больным местам, чтобы получать исцеление.

Со всеми этими мыслями и размышлениями я работал на Volkswagen of The Woodlands. 31 октября 2013 года я взял в лизинг свой первый совершенно новый автомобиль в США – черный пятицилиндровый VW Passat Wolfsburg Edition c белым салоном. Ранним утром 1 ноября я взял своих детей, загрузил в багажник несколько своих полотен, включая полуабстрактную работу на тему древнегреческой мифологии “Три грайи”, где были три дряхлых полупривидения с обвисшими до пупков сиськами, с одним глазом и одним зубом на троих, фигуративную работу "Зеленый Франклин застрелился”, как бы оммаж работе Энди Уорхола “Застреленные Мэрилин” и, наконец, мое переосмысление византийской иконы "Одигитрия", где юный Спаситель отделяется от Пречистой Девы почкованием, что должно было символизировать непорочность возникновения данной конкретной беременности и родов. И с этими произведениями, уже только по замыслу и исполнению внесшими бесценный вклад в культурную сокровищницу человечества, я двинул непрошенным и незваным гостем к самой богатой женщине мира, мисс Элис Уолтон, взяв своей целью найти её ранчо в Техасе, в сотне километров от Форт-Уэрта.

Глава 27. Если попробуете, то не пожалеете, а не попробуете – пожалеете

За пару недель до поездки к Элис Уолтон я вычитал в журнале Forbes, что она потратила более 1 миллиарда долларов на строительство музея Crystal Bridges в Арканзасе. Я люблю музеи. Я вырос и воспитывался в библиотеках и музеях. Я даже некогда был приглашаем Ириной Михайловной Коробьиной войти в состав правления Музея архитектуры в Москве, а это четвертый музей в России с миллионом единиц хранения, в 400 метрах от Кремля. Я всегда готов поддержать любой музейный и тем паче библиотечный проект, ибо официальная моя трудовая биография началась с должности старшего библиотекаря в Ленинке.

Будучи уверен в исключительной ценности моей живописи, я решил проехать 1200 километров в оба конца за один день, чтобы поддержать инициативу мисс Уолтон и благоустроить ее музей. Архитектура израильского зодчего Моше Сафди в сочетании с моими картинами должна была создать эффект Бильбао для этой глухой дырищи, жопы мира, где папаша мисс Элис, Сэм Уолтон, свил из семейное гнездо в 1950 году. Поэтому я решил сделать ей щедрый подарок, чтобы моё искусство радовало и облагораживало не одно поколение посетителей Crystal Bridges. Я не знал, где именно находится ее ранчо. Мы приехали в один маленький городок, и я спросил в местной администрации у каких-то перепуганных старичков, где находится ее ранчо. Они дали нам направление, и мы таки нашли это гнездо конкура и выездки. Ранчо было окружено красивым железным забором с буквами W. Ворота ранчо были закрыты. Я хотел было полезть через забор с живописными полотнами в зубах, но мои дети, более американизированные чем я, вцепились мне в рукава, и начали голосить, что это будет нарушением и вторжением, и что меня пристрелят. Я возразил, что никто не будет стрелять в человека, который несёт картины, но дети были уже в курсе, какие нравы царят в техасской сельской глубинке, где в каждом доме по двадцать стволов, в том числе автоматы и крупнокалиберные снайперские винтовки типа противотанковых ружей. На воротах я обнаружил домофон. Я стал звонить по всем номерам и нажимать на все кнопки. Наконец, один молодой человек ответил. Я сказал ему, что привёз из Хьюстона картины для мисс Уолтон. Через сорок минут этот джентльмен приехал; он оказался очень милым деревенским парнем, конюхом мисс Уолтон. Я всучил ему свои работы, написал краткое, но содержательное сопроводительное письмо "Моя дорогая Элис, вот несколько работ, это