опыт принудительного пребывания на стройках коммунизма, такой опыт человеку не нужен. Я получил те же незабываемые впечатления, что и большой художник Михаил Михайлович Шемякин в 1970-м году, от советской карательной психиатрии в виде аминазиновых инъекций. Я был субтильный, тощенький, мне было всего 18 лет, а аминазину для меня не пожалели, это был реальный болевой шок. Чтобы избежать этих процедур, я прятался в морге Подольского военного госпиталя среди мёртвых солдат и молил Бога вытащить меня. И Он вытащил. Меня выгнали из стройбата и из Советской армии за дурное поведение, бесчинства и безобразия. Это было лето 1985 года.

Как я уже упоминал, мои родители пережили Холокост во время гитлеровского вторжения в СССР в 1941-1945 годах. Мой отец с бабушкой, его матерью, почти год провели в подвале дома, в маленькой комнате без пространства, света и воздуха. Их не эвакуировали, и они вынуждены были оставаться на оккупированной территории. Солдаты СС повсюду искали евреев; если они ловили еврея, то либо убивали его сразу, либо отправляли в лагерь для уничтожения. Мой дед – отец отца – служил в армии и боролся как солдат. Он был смертельно ранен в самом страшном сражении у деревни Прохоровка 12 июля 1943 года. Но Бог Авраама, Исаака и Иакова смилостивился над ним, и он выжил с фашистской пулей в груди; там же осколком ему раздробило кости плеча, рука срослась неправильно, а осколки и кусочки костей выходили с гноем потом ещё несколько лет. Умер он только в 1985 году, когда я служил в армии. Предки с материнской стороны выступали под пулями и бомбами перед солдатами Красной армии. Другие пухли от голода в эвакуации, но делали снаряды на заводах. Война прошлась по нам как следует; изучая историю и предысторию войны, я узнал как раз о многочисленных научно обоснованных инициативах по оздоровлению немецкого населения и населения тех территорий, которые нацисты собирались занять, и, в частности, я досконально изучил Aktion T4, потому что с неё начался Холокост: не встретив сопротивления общественности при уничтожении одной социальной группы, нацисты смело взялись за уничтожение многих социальных и этнических групп.

В рамках этой программы "Акция Т4" немецкие врачи для начала перестали кормить психически или физически больных детей. Ещё до газовых камер и смертельных инъекций нацистские врачи использовали простой и эффективный способ убийства – голод. Детей запирали в больничных камерах и оставляли одних. Мои родители рассказывали мне, что они испытывали от голода или сидя взаперти в подвалах без света и воздуха. Плюс мой личный опыт беспомощности против государственной или военной машины, когда ты лишен всякого человеческого достоинства и прав. И полное понимание, что на тебя всем плевать. Находясь в Подольском военном госпитале в 1985 году, я наблюдал множество молодых парней, искалеченных в Афганистане в ходе советско-афганской войны. Мальчишек призывали в Советскую Армию в 18-19 лет, детьми. В США это школьники 11-12 классов, которым нельзя покупать сигареты и пиво. А в Советском Союзе это уже были матёрые и обожжённые войной подранки, убивали и они убивали живых людей, и с этой бойни они вернулись без рук, без ног, без глаз, с сожжёнными в подбитых танках и бронетранспортерах руками и лицами. Пустые рукава и штанины были заколоты, как булавками, боевыми наградами. Отчаяние и беспомощность способствовали возрождению веры в Бога. Это была простая, примитивная вера, но очень искренняя. Потому что кроме, может быть, Бога и, может быть, родителей, мы никому больше не были нужны.

Весь опыт этих людей я начал пропускать через себя, по методу иезуитов, то есть сосредоточенно медитируя, то есть погружаясь в глубокое размышление и переживание, и представляя себя в предложенных обстоятельствах: вот, я ребёнок или подросток, в голоде, холоде, искалеченный бесчеловечными медицинскими опытами, запертым, отчаявшимся, но на что-то надеющимся до последнего. Так родился замысел инсталляции на тему ощущения человека, когда он уже и не жив, но ещё и не мёртв, вот, вспыхнул несотворённый Фаворский свет, по которому его душа поструится в Вечность.

Моя инсталляция "Трепет и Благоговение" была задумана как сакральное, священное пространство, созданное детьми с самодельными иконами. Иконы были сделаны из самого простого материала, который могли найти запертые дети или калеки-солдаты в плену, всякий мусор и хлам. Картон, простые цвета, примитивная графика, никакого следования традиционным канонам – но все вместе должно было быть организовано как настоящий старый православный византийский храм, одна огромная пространственная икона, ворота в рай, дверь, откуда выходит в мир Шехина, через которую приходит Дух Божий, чтобы утешить погибающих и умирающих детей. Или солдат, которые тоже дети. Это должно было быть место, где душа ребенка покидает тело и на Божьих крыльях взлетает на Небо. Сами же детские тельца были, что называется, recycled, то есть переработаны и использованы (привет и reference всем зелёным и экологам!), и представляли собой кусочки грубого мыла, на котором было фото личика покойного ребёночка, из которого был сварен брусок. Сам брусок был примотан грубой бичевой к куску картона из вторично использованной бумаги. На картоне были написаны слюнявленным химическим карандашом только даты жизни, причём так “? – 1940”, потому что архивные записи с именами и датами рождения были уничтожены, известны были только даты умерщвления. Я сделал несколько десятков таких предметов. Их нельзя назвать ни могилками, ни урнами с прахом, скорее, утилизированными и переработанными мощами страстотерпцев, великомучеников и невинно убиенных отроков. Согласно замыслу, картонки с мощами крепились на невидимых лесках в воздухе, как бы подвешенные между небом и землёй, а со стен на них смотрели с таких же картонок лики предков Иисуса, который у нас Спаситель мира. В иконографии изображение лиц, перечисленных в Евангелии от Матфея как родословие Иисуса Христа, называется “Древо Иессеево”. Они все были изображены анфас, лицом к зрителю и детским мощам; в иконе главное лицо и руки, поэтому только главное и было изображено. Глаза каждого святого смотрели строго в глаза зрителю, как положено на портрете, а положение рук передавало одну букву морской флажковой азбукой. 42 святых жестами сигнализировали зрителю фразу по-английски следующего содержания: “Я вам послал своего возлюбленного Сына, а вы его прое..ли”. Над иконописным рядом предков Иисуса располагался ряд всех библейских пророков, но они были изображены в профиль, как основоположники марксизма-ленинизма согласно советским традициям иконографии. Соответственно, там же находились предметы силы, о которых я писал уже выше: Святой Препуций, Семя Авраама и Святое Брение. Последнее представляло собой коробку с грязью и