него. Помните, что на другом конце провода находится лассан, и лассан видит все, что думает этот. Он соображает не очень быстро, но не стоит рисковать. Если он увидит нас, ты прыгай, Мюррей, перережь провод, который выходит из его шлема, и закороти его. Возможно, они его модернизировали, чтобы больше не было коротких замыканий, но я так не думаю. Если он не увидит нас до того, как мы набросимся на него, Бен, закрой ему глаза ладонями, а я попытаюсь снять с него шлем и передать лассану на другом конце провода какую-нибудь информацию, которая заставит его успокоится. Но главное – сначала отобрать этот пистолет. Все поняли?

Три головы кивнули в унисон.

– Хорошо. Начали.

Они вместе подкрались к проходу, избегая соприкосновения рук, чтобы звон металла не предупредил часового. Когда они приблизились, они увидели, что комната, в которую он смотрел, была одним из знакомых залов с голубым куполом; проход резко заканчивался примерно в шести футах над полом ("Не рискуя больше сбежать", – подумал Шерман) и что зал был огромного размера. В одном углу пола стояли машины. В другом стоял один из зеленых шаров, наполовину законченный, с паутинными решетками из красного металла, очерчивающими то, что должно было стать поверхностью сферы. Вокруг него деловито сновали и ходили механические люди в шлемах. Остальная часть зала, несмотря на его огромную протяженность, была совершенно пуста. В дальнем конце был ряд дверей; высоко на дальней стороне было отверстие, которое выглядело как дверь, но не имело очевидного назначения.

Это все, что они увидели; затем часовой пошевелился, как будто собираясь повернуться, и с быстро топая ногами они оказались на нем. Прежде чем он успел развернуться, Бен Руби провел идеальный футбольный прием, с грохотом сбив человека-обезьяну. Когда он падал, Шерман схватился за шлем, а Глория за световой пистолет, который выпал из его пальцев, в то время как Мюррей удерживал руки сопротивляющегося существа. Через мгновение Шерман нащупал отверстия для пальцев в шлеме, надавил, и он ослабел у него в руках, в то время как человек-обезьяна перестал сопротивляться.

– Поднимите его, ребята, – сказал Шерман, – дайте ему хороший пинок и направьте к двери. Он не вернется.

И он быстро надел мысленный шлем на свою голову.

Лассан на другом конце провода был явно встревожен. Он получил звук удара из мозга человека-обезьяны и ворчливо спрашивал, что это значит.

– Что случилось? – эта мысль настойчиво требовала ответа. – Что это тебя так поразило? Вернулись ли боевые машины? Покажите картинку того, что вы видите. Рабы убегают?

– Все в порядке, – ответил Шерман. – Что-то вырвалось на свободу внизу, и я споткнулся, пытаясь взглянуть на это.

Он закрыл глаза, создавая мысленную картину зала, где все в порядке, затем один из проходов, и протянул руку и снял шлем, показывая Мюррею на нож. Мгновенный щелчок и устройство закоротило с шипением голубых искр.

– У этого на какое-то время будет больная голова, – заметил он. – Однако нам нужно поторопиться. Когда он придет в себя, он займется расследованием, и тогда будут неприятности.

– Что это? – спросила Глория, указывая через зал на отверстие высоко в стене. Блестящий клюв был высунут, и яркий, умный глаз одной из птиц-дронтов злобно смотрел на них из отверстия.

– Стреляй, быстрее! – сказал Шерман, – Ради Бога! Они телепаты. Скоро на этом месте будут все лассаны.

Глория секунду возилась с пистолетом, нашла отверстие для пальца, послала луч света через комнату. Он не попал в голову, но нашел свою цель где-то в теле птицы, потому что раздался пронзительный крик, и голова исчезла. Шерман спрыгнул с шестифутовой высоты и с грохотом приземлился.

– Давай, – крикнул он, – закороти все провода, какие сможешь найти; разорви их, если не можешь перерезать их другим способом, и беги к средней двери в задней части.

Они побежали через зал к рабочим столам. Это казалось огромным; как гонка во сне, в которой, кажется, нет никакого прогресса. Но рабочие, похоже, их не заметчали. Ведомые мыслями контролирующих лассанов, они были неспособны уделять внимание чему-либо еще, если это вынуждало привлечь их внимание.

Однако, когда они приблизились к скамейкам, один плосколицый человек-обезьяна чуть не врезался в них. На его лице появилось выражение озадаченного вопроса, и в тот же момент фигура, чье поведение явно указывало на человека, шагнула к ним из наполовину законченного зеленого шара. Глория остановилась, навела свой световой пистолет на человека-обезьяну, и его лицо исчезло в брызгах огня. Человек продвигался медленно, как будто боролся с какой-то силой, которая была слишком непосильной для него. Шерман добрался до него первым, сорвал шлем с его головы и, бросив его на пол, наступал на него, пока прекрасный механизм не был безвозвратно разрушен. Механический человек упал на колени.

– Кто ты? – спросил он, – Бог?

– Все хорошо, – сказали Мюррей и Шерман. – Как пройти к жилым клеткам? Вы знаете Марту Лами?

Мужчина покачал головой, как человек, приходящий в себя после сна.

– Я знаю, – сказал он, – они надевали на меня шлемы в течение двадцати периодов. Я ничего не знаю. Мы вошли через эту дверь. Из маленьких автомобилей.

Он указал на дверь за некоторыми машинами.

Необходима была быстрота, но Шерман сделал паузу, чтобы кратко проинструктировать их.

– У двери будет еще один часовой. Сначала убей его, Глория. Мюррей, возьми свой нож, а Бен, возьмите все, что сможете, и перережьте все провода на этих пташках здесь. Есть еще несколько проводов, выходящих из машин. Обязательно перерубите их тоже. Вы можете упустить что-то важное. Мы постараемся достать вам другое оружие.

Глава XXIV: Конец лассан

Бесстрастно, не обращая внимания на вторжение, рабочие продолжали работать на своих машинах, словно муравьи, когда их гнездо разорено. Шерман и Глория обогнули одну из них, избегая прямой видимости робота, который работал над ней, и быстро пошли к двери, выходящей на транспортные рельсы. У дежурного не было оружия, но он не обратил на них внимания, занятый наблюдением за машиной, которая только что въехала на станцию.

– Это позор, – начала Глория, но "Стреляй!" настоял Шерман, и луч света ударил его в затылок, сплавляя голову и шею в единую массу. Опустившись на пол, он слегка перевернулся.

– Боже мой, это Стивенс! – воскликнула Глория. – человек, который организовал восстание против Бена Руби в Нью-Йорке и натравил на нас дронтов.

– Не бери в голову. Поторопись, – подгонял ее спутник с лихорадочной активностью. Двери машины открылись, и полдюжины механических людей вышли, в основном с глупыми лицами и неуклюжей походкой людей-обезьян, но