– Поехали на виллу, – сказали они голосом Михайленко. И мы сели в автобус.

Водитель, которого звали Пепе, включил в салоне зажигательные кубинские мелодии и, пританцовывая на своём водительском сиденье, понёсся из аэропорта в город. А за окном проносились пейзажи, которые сводили нас с ума. Пальмы, плантации сахарного тростника, машины невиданных моделей и марок и удивительные женщины, как нам казалось, с фигурами богинь.

Въехали в Гавану. Город поражал своими домами, улицами, людьми.

Район, где нам предстояло жить, завораживал изобилием зелени и неповторимых особняков, утопающих в цветах. Краски тропиков были самые разнообразные: красные, жёлтые, фиолетовые, и везде яркая, сочная зелень. Это – Playa Roses. Здесь жила элита Кубинской революции. Автобус запетлял по уютным улочкам и остановился у такого же утопающего в зелени и цветах дома. Это была вилла спецвойск. Нам нравилось всё: комнаты, кровати, незатейливая мебель, огромный сад с ровно подстриженной травой, душевые комнаты, огромный холодильник, забитый продуктами. А особенно – хозяйка-домработница, которая уже приготовила обед. Она заботливо усадила нас вокруг огромного стола, за которым поместились все двенадцать человек, после того, как мы обежали не один раз весь дом, окликая друг друга: «А смотри, что здесь! Что это такое?»

Это была крупная чёрная девушка-женщина, которая, как оказалось, была старшим лейтенантом Tropas Espeсiales Ministerio Enterior de Cuba (войска спецназначения Министерства внутренних дел Кубы). Она даже успела повоевать в Анголе. Звали её Maria. По аналогии с популярным сериалом, мы сразу же приклеили ей прозвище Просто Мария. Говорливая, громкая и покладистая, – все сразу же нашли с ней общий язык, несмотря на весьма поверхностное знакомство с испанским… Видно, желудок и разница полов заставляли общаться на уровне интуиции.

Просто Мария выставила на стол всевозможные кушанья. Здесь были и мясо, и рыба, и неизвестные нам каракатицы и омары; особенно поразили жареные бананы, удивительного вкуса огурцы, помидоры и картошка. Вспомнили, что родина помидоров и картошки – Америка. Хозяйка принесла бутылку рома… Все примолкли и стали смотреть на реакцию нашего старшего. Виктор Васильевич Воробьёв, в прошлом морской офицер, человек, прошедший столько, что его ничем не удивишь, знал чётко: «Если пьянку нельзя предотвратить, то её надо возглавить!» И подняли бокалы за Остров Свободы!

Жизнь стала налаживаться. А я, по глупости своей, раньше и не понимал: почему все так рвутся в такие командировки?

Виктор Васильевич, пока мы занимались чемоданами, которые уже доставили на виллу, и устройством быта, съездил на теперь закреплённом за нами автобусе вместе с водителем Пепе в посольство. Собрал нас и объявил: «Вечером прибудут гости: руководство Кубинской армии, спецвойск и представительства КГБ. Будем знакомиться».

Вечером, когда спустилась ночная прохлада, а мы, начищенные и одетые в лучшие наши одежды, поджидали гостей, Просто Мария накрыла стол. Он был ещё более обильным. На специальных машинах привезли огромные подносы с рыбой. Были кокосовые орехи, ананасы и манго. Стол накрыли во дворе дома, на открытом воздухе. Это место, где мы сидели огромной компанией, называлось patio, испанский дворик. Закрытое со всех сторон строениями особняка пространство внутри дома, окружённое экзотическими кустарниками и цветами, вызывало ощущение, что находишься в раю. Неспешно ведя дружескую, но вместе с тем деловую беседу, я был на самом высшем уровне блаженства. Направление разговора задавал, конечно, наш старший. А мы пытались усваивать пока малознакомые испанские слова. Михайленко и Воробьёв, когда считали нужным, что-то переводили нам и всем своим видом говорили: «Учите, учите язык – вам это надо…» Наметили планы, как будет организована наша учёба. Ведь нас направила сюда страна не манго поедать. Занятия будут проходить в особо секретном лесном лагере в течение пяти месяцев, последний шестой месяц мы пройдём городскую подготовку – здесь, в столице, и в маленьких городках недалеко от Гаваны.

Наши хозяева, кубинцы, настолько широко и гостеприимно встречали нас, что представители из посольства были даже несколько озадачены. Впервые советские братья приехали учиться у них, у кубинцев. Всегда раньше было наоборот: Кубу учил Советский Союз. А теперь – какая честь: показать старшему брату, что и у нас есть чему поучиться.

– У вас будет неделя знакомства со страной и городом, – говорил Alexandro, двухметрового роста кубинский полковник. Это был командующий спецвойсками. Красивая оливковая форма, огромный кольт в открытой кобуре на боку и открытая улыбка человека, прошедшего огонь и воду, и, по долгу службы, – медные трубы, вызывали к нему уважение и почтение. Его слова были значимы и весомы. Он попивал специально приготовленный его адъютантом напиток в большом стеклянном стакане: ром, наполовину размешанный с кока-колой и с добавкой кубиков льда – коктейль «Cuba-Libre». Мы впервые услышали другое название – «Hay Boll», что переводится как «Девятка», в футболе – мяч, забитый в угол, под перекладину. Адъютант-охранник не отходил от него ни на шаг и уже раз десятый менял ему стакан.

– Вам надо пройти акклиматизацию, – продолжал он. – А потом уж – на тропу Че Гевары…

– ?

– Да, вы будете заниматься в лагере, где готовил боевые отряды Команданте Че. Это особенное, уникальное место… Кто прошёл тропу Команданте – может всё. Таким людям мы доверяем выполнять самые сложные задания!

– Обратите внимание, – поднял палец и с подчёркнутым пафосом сказал Виктор Васильевич. – Нам доверяют! – и опять заговорил с полковником на испанском.

Двухметровый начальник хмыкнул в ответ на фразу нашего шефа и отпил из стакана. Он ни разу не произнёс ни одного слова по-русски, а у меня возникло ощущение, что он всё понимает. Мы ещё долго пытались его расспрашивать: «Как? Где? С кем? Из чего будем стрелять?» А он обстоятельно и терпеливо объяснял. Адъютант в очередной раз поменял опустевший стакан. Переглянувшись, все подумали: «Здоров пить, каналья!» И тут на сцену вышел Абакар:

– Слабый напиток ваш «Хай Бол»! – попросил перевести он. – У нас пьют водку. А в местах, откуда родом я, – из бычьего рога…

– Из чего?

Абакар сбегал в свою комнату и, порывшись в вещах, принёс две бутылки столичной водки и огромный серебряный рог. В глазах у него горел азарт горца. Физически крепкий, с очень живым и неординарным умом, он имел задатки философа и не терпел обмана. Для него ложь – сродни смерти. Наверное, он решил, что напиток полковника слишком разбавлен американской колой и что пьём мы – не на равных. Нам всем тоже захотелось посмотреть это уникальное представление. Абакар продемонстрировал рог и открыл первую бутылку. Он стал наливать водку в эту необычную ёмкость,