Теперь главный зал открывался её взору целиком, и принцесса могла как следует рассмотреть хрустальные люстры, свисавшие с массивных дубовых балок, и длинный банкетный стол. Сервирован был лишь дальний его конец, где в гордом одиночестве завтракал темноволосый мужчина. Это был Зелос.

Алетта исступлённо глядела на короля. Из всех кровных родственников у неё остались лишь он и сестра. Девочка пыталась уловить то внешнее сходство между ней самой и этим человеком, о котором говорили Нянюшка и Ручеёк. Да, у неё были такие же густые брови и выступающий волевой подбородок, но мужчина был не так высок, как она и, очевидно, как её покойная мать. Но всё это были мелочи, больше всего вспыльчивая принцесса боялась, что унаследовала его характер.

Процессия неспешно двинулась дальше, и Алетта затаила дыхание.

Король поднял голову. Он был облачён в тёмно-красный наряд, на шее сверкало массивное золотое украшение, а голову украшала испещрённая драгоценными камнями корона. Всегда ли он одевался так торжественно или сегодня был особый случай? И если да, то какой? Девочка с содроганием вспомнила впалые щёки кухонной прислуги. Как он может жить в такой роскоши, зная, что его народ голодает? Неужели ему всё равно? А вдруг ей и самой не будет никакого дела до обычных людей, если она взойдёт на престол?

На арочном своде ведущей из зала двери сидела огромная чёрная птица. Сперва Алетте показалось, что это всего лишь вырезанная из камня статуя, но та вдруг вскинула голову и взъерошила перья. Это был ворон с приметным белым пятном на шее. Неужели у всех представителей этого животного семейства были такие отметины или это был тот самый Корвус, который принёс им в сад золотое семечко?

Манео замер. В комнате воцарилась тишина, которую нарушали лишь уютное потрескивание огня и звон бокала, когда Зелос подливал в него рубиновое вино из хрустального графина. В какой-то момент, наполнив фужер до краёв, мужчина выпрямился и бросил острый взгляд в глубину зала, прямо на сокрытых заклятием невидимости незваных гостей. Сердце дочери колдуна готово было вырваться из груди. Неужели король знает, что они здесь? Тот улыбнулся каким-то ведомым лишь ему одному мыслям и, взяв из серебряной плошки что-то тёмное, отправил это себе в рот. По залу, эхом отражаясь от стен, разлетелся оглушительный хруст.

Затем Зелос медленно поднялся из-за стола и, не выпуская из рук бокал и чашу, сделал несколько уверенных шагов по направлению к главному входу.

– Неужели вы рассчитывали, что примитивная магия амулета невидимости сможет меня провести? В этом королевстве нет никого могущественнее меня. И я знаю, что здесь кто-то есть, от вас за версту разит колдовством, – надменно произнёс он, не повышал голоса.

Алетта вспомнила, как Ручеёк сравнил короля с щукой в мутной воде. Возможно, на их стороне было численное превосходство, но всё же они были крошечными рыбками, заплывшими куда не следует. Она почувствовала на своём ухе тёплое дыхание, и едва слышный голос Манео прошептал:

– Будь готова, сейчас я отменю заклинание. Мы встретимся с ним лицом к лицу.

Девочка глубоко вздохнула, стараясь унять тревогу, а затем потянулась и сжала руку сестры, которая по-прежнему лежала на её плече. Прошло всего несколько секунд, и, обретая всё большую чёткость, перед ней проявились очертания отца. Чары были разрушены: все трое предстали перед Зелосом.

Тот ухмыльнулся, одним большим глотком осушил свой бокал и резким движением бросил его в огонь. Хрусталь ударился о стенку камина и со звоном разлетелся, заставив Алетту вздрогнуть от неожиданности. Король рассмеялся:

– Так вы, должно быть, мои дорогие племянницы. Вы неплохо прятались от меня последние тринадцать лет. Я приказал своим людям убить всех сестёр-двойняшек в королевстве, которые по возрасту походили бы на вас, но вот загадка, таковых не оказалось. Вы просто исчезли. Прошло десять лет, и я уже перестал беспокоиться о вас, как вдруг вы появляетесь на моём пороге. Разве не забавно?

Никто не проронил ни слова. Тогда мужчина вальяжно двинулся вдоль стола, пробегая по его гладкой поверхности пальцами одной руки, а второй поднял чуть вверх свою серебряную мисочку.

– Я решил, вас увезли за границу. Это было бы умно. Но, как я понимаю, всё это время вы были в Эссендоре? Как вышло, что я не нашёл вас?

Старшая из сестёр выступила вперёд, подойдя к своему дяде практически вплотную. Она дерзко заглянула в его глаза:

– Очевидно, ты просто плохо искал. Стоило заняться этим самому, а не доверять дело несчастным забитым шпионам. – Как и всегда, девочка буквально излучала уверенность, которой, увы, на самом деле не чувствовала.

Зелос протянул ей чашу:

– Скорпиончика?

Алетта опустила глаза и в отвращении отшатнулась. Плошка была полна мелких высушенных членистоногих с острыми закрученными хвостами. Король ухмыльнулся, достал несколько штук и с хрустом съел.

– Это особый сорт из чёрного леса. Вкус просто восхитительный!

Одри поморщилась и отвернулась, но её сестра не собиралась доставлять дяде удовольствия в очередной раз над ними поглумиться. Она смотрела на него в упор.

Король приподнял бровь.

– Я смотрю на эту, мелкую, и вижу в ней Бию, – произнёс он. – Те же глаза, даже взгляд такой же. А значит, ты должна больше походить на меня.

Он несколько секунд пристально рассматривал Алетту, а затем резким движением сдёрнул с её шеи подвеску, порвав тонкую цепочку.

– Это принадлежит мне.

Девочка даже не вздрогнула:

– Ну так возьми. Но взамен отдай то, что принадлежит мне. Престол Эссендора.

Зелос разразился злобным смехом, а потом вновь обратил свой взгляд на кулон и несколько раз провёл по его рельефу подушечкой большого пальца:

– Много лет назад, уходя из сада, я в гневе швырнул им в сестру. С тех самых пор я больше не видел его. Тринадцать лет назад я искал его в этом замке, но не нашёл. Мои люди осмотрели тело Бии, её медальон тоже исчез. Я догадывался, что в последний день своей жизни она отдала их вам.

Алетте стало не по себе: она носила на шее подвеску столько, сколько себя помнила, и теперь без неё чувствовала себя голой. Но она твёрдо решила не показывать дяде, как много значит для неё этот медальон.

Тот же безразлично бросил его на стол.

– Я порой очень скучаю по сестре. Она была прекрасной, такой доброй, понимающей… В ней было столько света, что, находясь рядом, я верил, что однажды он появится и во мне. Тебе ведь знакомо это чувство, не так ли? – Мужчина ухмыльнулся, глядя на стоящую перед ним племянницу.

Её же распирали злость и непонимание. К чему все эти разговоры? Неужели он считает, что она такая же? Что ж, значит, скоро он увидит, насколько ошибся. Девочке казалось, что в отличие от короля в ней не было ни жестокости, ни эгоизма. Но вдруг это видели в ней другие?..

– Понимаешь, нельзя потерять близнеца и потом не скучать по нему. Но иногда приходится жертвовать тем, что мы любим, ради того, что мы хотим получить. Не правда ли, Манео?