– Утешайся, что ты не такой.

– Я утешаюсь, – зевнул Сашка. – Чем завтра займемся? Понедельник, «Менада» выходная.

– Я стартану в отель «Старт», поночую там пару ночей.

– За меня боишься? Думаешь, не справлюсь?

– Уверен, что справишься. Можешь продолжать посещения клуба, но в «Менаде» и в радиусе одного км ты меня не знаешь.

Повернувшись на бок, Сашка в скором времени уснул, а у Бакшарова есть привычка: перед сном проворачивает в мозгах день, просеивая значительные и незначительные события. На одном остановился.

Днем забегал Сергей, поговорили о делах, деньги привез, да вдруг замялся, похоже, искал повод остаться. Слава терпеливо ждал и дождался:

– Не слышал, Тернов сгорел?

– Надеюсь, рядом не нашли твою зажигалку?

– Не нашли, – огрызнулся Сергей. – Но мне не по себе…

Такой эпизод был. Тернов, значит, сгорел… Симич работал одно время у Тернова… Нет, пора освежить мозг сном.

Этот же вечер у Лиды проходил под звуки гитары, бутылочку и сигареты. Не пила одна Вера, потому что за рулем, с собой она привела новую знакомую, Тамару, лет двадцати семи, строившую глазки актеру Антону. Лида взирала на нее, не скрывая неприязни, что совершенно не волновало Тамару. Миниатюрный телевизор повествовал о городских новостях, журналисты пели осанну отцам города. Лида неожиданно выключила телевизор со словами:

– Послушать, так мы живем в раю. То ли у них зрение плохое, то ли у меня. Я лично вижу разруху.

– Разруха, ты разруха, чужая сто-о-ро-на… – запел Антон, перебирая струны гитары. – Лидусь, людям кушать хочется. «Сначала дайте нам пожрать, а нравственность потом», – сказал великий классик немецкого народа Бертольд Брехт.

– Думать лишь о желудке – удел одноклеточных.

– Лидусь, ты язва, – заключил Костя.

– Назови хоть геморроем, дорогой, я же не виновата, что меня мама родила умной.

– Ой, не надо про политику, – замахала ручонками Тамара. – Это же опиум для народа.

– Религия, – мрачно поправила Лида, увидев непонимание, объяснила: – Религия – опиум для народа, но фраза давно потеряла популярность, Тома.

– Да? – удивилась искренне та. – Ну и ладно. Антоша, спойте.

– Вера, выйдем? – предложила Лида. На лестничной площадке обе поежились от сырости и взяли в прихожей по куртке. – Откуда ты взяла этот «опиум для народа»?

– Сама привязалась.

– А сюда зачем притащила?

– Так получилось. Были в театре, узнала, что Костя и Антон мои друзья, пристала: познакомь да познакомь. Извини, я не знала, что она такая дура. В первый же день нашего знакомства напросилась в гости, теперь почти каждый день компостирует мне мозги. Назойлива до ужаса. Скажи, что с квартирой?

– Все то же, – помрачнела Лида. – Лишней площади нет.

– Но Тулин сам Косте обещал. Думаю, ордер выпишет.

Облокотясь о перила, Вера задумчиво смотрела вниз, Лида курила, приглядываясь к ней. Не выдержав взгляда подруги, она повернула голову и улыбнулась, подмигнув, после чего подруга решила, что можно затронуть и щепетильную тему:

– Вижу, Сергей появился… Ты до сих пор его любишь?

– Разбитый горшок не склеишь. Все, пора. Мне еще «опиум для народа» отвозить. Лида, извини, но она теперь и к тебе в гости начнет захаживать, наглая до предела.

– Не бойся, я не такая церемонная, запросто выставлю. Кстати, откуда у тебя машина? (Вера не отвечала.) Не хочешь говорить. А кольцо?

Лида взяла Веру за палец, на котором назойливо сверкал камешек, и подняла, сама же смотрела только в глаза подруге:

– Ты же не будешь рассказывать басни, что кольцо со стекляшкой? Бриллианты так просто не дарят, да и мани иметь надо лишние, жировые. Кто он?

– Приятель.

– И все? А командировка? Васков и ты в одной компании – известие распространилось молниеносно. Кольцо появилось после поездки… Видишь, выводы сами напрашиваются.

– Случайность.

– Не пудри мне мозги, дорогая. Шарик никогда не отправил бы тебя в командировку после твоей выходки. Я пока одна из немногих в нашем террариуме архитекторов, кто способен к экзерсисам мозговых клеток, остальные не догадываются. Это пока. Я могу ошибаться в способностях коллег. Еще одна подобная командировка и, к примеру, серьги в ушах, – крыша бюро поднимется от сплетен. Скажи честно, Васков обхаживает тебя?

– Пусть обхаживает, его проблемы.

– С ума сошла! Эта мерзкая скотина, бандит, вор и ты?

Вера вдруг порывисто обняла ее, быстро-быстро затарахтев:

– Лидочка, ты мне как сестра, никогда не забуду, сколько ты сделала для меня. Но поверь, пока рассказывать нечего. Потом. Я делаю все правильно, не беспокойся. Прости, если обидела.

– Ладно, не будем, – отстранила ее Лида. – Увози подальше свой «опиум для народа», а то я расцарапаю ее безвкусно накрашенную морду.

Когда Вера и Тамара уехали, Лида сидела, призадумавшись, не подключаясь к спорам Антона и мужа. Все размышляла о неудачной судьбе Верки, ведь уродилась же красавицей, кому как не ей счастье черпать ковшом от экскаватора? Да уж, нет в мире совершенства.

Родион Иванович наслаждался последними деньками осени перед долгой зимой. Он очень любил дачу, с весны переселялся сюда, оставаясь до поздней осени. Утром садился в машину, ехал в администрацию, вечером возвращался – дача недалеко от города. Дом небольшой, всего два этажа, не считая полуподвала и маленькой мансарды наверху. На мансарде настояла внучка, летом у нее там мастерская, девочка стала художником. Дрянную профессию избрала любимая внучка: ни славы, ни денег. Частенько дедушка подбрасывал ей заказы, ну, оформить праздник, разрисовать стенку в ресторане, навести красоту в кабинете. Талантливая девочка. Вот проводили конкурс на лучшую картину к юбилею города, так она победила. А если бы не было у нее любящего дедушки?

Бельзин полулежал в кресле, потрескивали дрова в камине, давая тепло и интимное освещение. Сейчас, в это время года, на даче нет никого из семьи, один он, им всем, видишь ли, холодно. И не надо.

Закончился фильм. Бельзин дремал, уж больно неинтересное кино стали показывать. Вот раньше… Патриотичное кино, воспитывающее поколения, а сейча… одна муть. То новые русские, бандиты какие-то (где они их берут?), то благородные менты – тоже сомнительно, то про шлюх. Иностранные фильмы вообще не воспринимал, разве что про интим.

Он встал поразмяться, поднялся на второй этаж, постоял на балконе. По ночам стало холодно. А вот у Тулиных – хоромы, выстроили крепость с бассейном, сауной, биллиардной. Что ж, у Тулина правительственное понимание слова «дача», ему подавай президентский вариант. Даже сосны, березки и елки посадил. Какая польза и радость от сосен? А у Бельзина растут плодовые деревья. Весной дух захватывает от красоты цветущего сада, аромат цветов пьянит похлеще винца. Кстати, а не выпить ли?