Миша искал себе новое жилье.

Подавив желание скомкать газетенку, Селани отправилась к Демаре, а из дома Алмазного короля возвращалась в еще более скверном настроении.

Взбежав по ступеням крыльца, громко хлопнула дверью, бросила по сторонам взгляд и заметила Мишу. Тот, как ни странно, обнаружился в столовой, залитой ярким полуденным солнцем. Пил вьярн и занимался своей макулатурой. Что-то старательно выписывал из журнала, черкая по блокноту перьевой ручкой.

Даже не посмотрел на нее! Даже головы не поднял! Только рассеянно буркнул:

— Как прошла встреча с родным телом?

Имя Иры он старательно избегал, да и вообще говорить о ней отказывался.

— Тело согласилось, — в тон ему ответила Селани, раздраженно сбрасывая туфли на высоченной шпильке.

Сейчас ей очень хотелось проткнуть одной такой шпилькой Мишино сердце. Возможно, тогда он перестанет строить из себя с ней ледышку.

Селани решительно направилась в гостиную, на ходу расстегивая платье. Остановилась перед мужчиной, стянула рукава и позволила светлой ткани, мягко соскользнув с бедер, опуститься к ее ногам.

— Ты что творишь?

К удовлетворению девушки, голову Соколов все-таки поднял, задержав взгляд на плоском животике, оттененном кружевной полоской трусиков.

— Раздеваюсь, — просто ответила Тонэ. — И тебе советую заняться тем же самым.

— Селани, я не… — растерянно начал молодой мужчина.

— Ты не, а я да, — перебила его, без малейшего стеснения избавляясь от белья. — Хочу, чтобы ты занялся со мной любовью. Вот на этом столе. Сейчас.

Чулки оставила, решив, что они им все равно не помешают.

— Не думаю, что это хорошая идея, — помедлив, ответил Михаил, и Селани с удовлетворением отметила, что голос его стал ниже и теперь в нем отчетливо звучали хриплые нотки, а взгляд, заметно потемневший, продолжал блуждать по ее телу.

— Нужна помощь? — не обратив внимания на его слова, Селани опустилась на колени. Потянулась к его поясу, убеждаясь, что ее спонтанная выходка не оставила Михаила равнодушным.

— Не надо. — Мужчина накрыл ее руку своей, останавливая.

Но останавливаться Селани не собиралась.

— Ты сам себе противоречишь, — многозначительно заметила она и, подавшись к Соколову, прошептала, закусывая губу: — Миша, ты хочешь меня, а я хочу тебя. Не вижу смысла отказывать друг другу в удовольствии.

Селани смотрела на него, не сводя взгляда, чувствуя, как воздух между ними начинает электризоваться. Как взгляд его продолжает темнеть, а ноздри напряженно раздуваться. Того и гляди ее убьет, а может…

Осторожно высвободив руку из-под его руки, Селани медленно скользнула ладонью ниже. Михаил издал приглушенный звук, больше похожий на рычание зверя, а в следующую секунду ее резко подхватили под бедра и, сбросив напол ставшую совершенно неинтересной прессу, опрокинули на стол. Заставив позабыть и об Ире, и о Фернане. Вообще обо всем на свете, кроме прижимавшего ее к себе иномирянца.

Ира Илларионова

Даже если бы в меня посреди холла ударила молния, удивилась бы я, пожалуй, и того меньше. Хотя появление Жизель стало скорее вишенкой на торте всех «приятностей», свалившихся на меня.

Она была из тех женщин, которые не теряют лоска, даже если на них надеть мешок. Впрочем, элегантное платье стального цвета назвать мешком не получалось. Легкий южный загар, короткие волосы красиво уложены, глаза подведены стрелками, а на губах — яркая помада. Продуманный до мельчайших деталей образ: и не скажешь, что Жизель последние месяцы где-то шлялась, то есть пропадала. Теоретически, была похищена.

Я всматривалась в ее черты, черты женщины, которая однажды покорила сердце Фернана, и пыталась найти в ней недостатки. Пыталась, но не находила. Сопоставляла все, что знала о мирэль Демаре, с тем, что видела сейчас, но образ в голове не складывался. Картина воссоединения матери и дочерей была настолько искренней и живой, что я почувствовала себя лишней на этом празднике жизни. Наверное, надо было радоваться вместе с девочками, но я не могла.

Не могла — и все тут!

— Жизель! — громыхнул Фернан. Так, что я вздрогнула, а девочки притихли. — Где ты была?

А вот, кажется, и молния! Только бить будет не в меня.

Тон Алмазного короля ничуть не смутил мирэль Демаре: она медленно выпрямилась, положила ладони на плечи девочек и встретила взгляд Фернана.

— Это долгая история, мой дорогой супруг. Но мы же не станем обсуждать ее при посторонних?

Учитывая, что Жужжена сразу сдуло из холла, речь шла обо мне. Правда, на меня она даже не смотрела, будто я пустое место, отчего захотелось, чтобы Фернан тоже положил руку мне на плечо, а лучше бы обнял. Но он не двигался.

— Мирэль Тонэ — не посторонняя, — ответила за нас Кристин.

— Она наша няня, — светясь от счастья, объяснила Аделин.

Жизель прищурилась, и ее улыбка превратилась в оскал фидруара. Тут я поняла, кого она мне напоминает.

Лилю!

Ту стерву, которая прокляла меня и отправила на Эону. Конечно, внешне они не были похожи, но вот эта улыбка… Один в один!

Карма у меня, что ли, такая? Сталкиваться с бывшими моих мужчин. Лбами!

— Вот, значит, как? — Теперь она наконец-то взглянула на меня, хотя скорее просканировала взглядом с головы до пят. — Только няня?

Я задохнулась от возмущения.

Вот стерва!

Нет, я, конечно, не только няня, но говорить об этом при девочках?!

— Пойдем в кабинет, Жизель, — холодно заявил Демаре.

Успокоился? Или спрятал свой взрывной характер за барьером выдержки? На сколько этой самой выдержки хватит, если вспомнить, каких проблем доставила эта мамзель моему любимому мужчине? Я едва подавила порыв коснуться его предплечья, чтобы как-то передать, что мысленно я с ним.

Удержалась.

Потому что девочки с жадностью впитывали любой взгляд, любой жест матери и отца.

— Но я только увидела своих малюток, — снова примерила на себя образ любящей матери Жизель. В подтверждение своих нежных чувств приобняла и притянула к себе близняшек. — Позволь сначала поговорить с ними…

— Сейчас, — отрезал Алмазный король.

— Но папочка! — Это уже близняшки хором. Еще и ножками демонстративно притопнули.

— Сейчас. А потом я подумаю насчет вашего общения.

Было видно, обида пересилила даже любовь к отцу, и девочки вот-вот расплачутся, поэтому я взяла дело в свои руки.

— Кристин, Аделин, пойдемте ужинать, а то все остынет, — заявила решительно. — Ваши родители скоро присоединятся к нам. А пока не будем им мешать.