— Я бы еще мог поверить россказням Жизель, если бы последние годы нас не связывала лишь формальность и если бы задолго до ее похищения с моих счетов не начали уплывать крупные суммы. Которые она якобы тратила на благотворительность. Недавно мне пришел отчет из благотворительных фондов: туда не поступало и половины этих средств.

По ощущениям мои глаза стали размером с плошки.

— Она…

— Готовила побег.

— Но почему тогда вернулась?

— Деньги закончились? — с мрачной усмешкой предположил Фернан. — На самом деле, того, что она успела перевести на свои счета, хватило бы даже на пару роскошных жизней, не говоря уже об одной.

— Может, они были не для нее, и Жизель кто-то шантажировал?

Демаре нахмурился и покачал головой.

— Тогда ей проще было прийти ко мне с подобной проблемой. Но даже если предположить этот вариант, есть еще дневник, который ты нашла. И он… достаточно странный.

Жизель в принципе странная.

— Кто же о нем рассказал? — поинтересовалась я.

— Пока что я это не выяснил.

— Этот дневник может тебе навредить?

— Нет, — уверенно заявил он. — Своим возвращением она перечеркнула тот бред, который там написала.

— И что она сказала по поводу него?

— Сказала, что все так и было. По ее мнению. Что она была рядом со мной очень несчастна, но теперь, когда понимает, что могла потерять — после похищения, очень хочет все исправить. Начать все сначала.

М-да.

— Если честно, я представить не могу, что еще она может выкинуть. До того, как мои адвокаты все уладят, придется ее немного потерпеть. Если, конечно, Жизель сама не даст повод вышвырнуть ее отсюда.

От таких перспектив у меня все внутри похолодело.

— Пусть лучше такого повода не будет.

Алмазный король кивнул и вытащил из кармана миниатюрное кольцо с совсем неминиатюрным розовым камнем, похожим на куб. Прекрасным, чистым и отбрасывающим сотни бликов даже в приглушенном свете торшера. Самым прекрасным, но…

— Фернан, мы же договаривались. Я не могу его принять.

Хотя бы потому, что оно под пальцы Селани сделано, а не под мои. Я почти выскользнула из его объятий, когда меня поймали и вернули обратно. И для надежности схватили крепче.

— Знаю, — сказал он. — Пока ты не вернешься в свое тело, я не стану дарить тебе обручальное кольцо. Но это не оно.

От неожиданности я перестала вырываться.

— Не оно?

— Нет. Это защита от Жизель. И не только. У нее много безделушек, которые могут нанести тебе вред, поэтому носи его, не снимая.

— Но ты же уже отдал мне свое кольцо…

— У него совсем другие свойства, Ира.

Да, я теперь могу махать лассо. Могу ведь?

— Так что носи оба, пока все благополучно не разрешится.

Такими темпами, пока все благополучно не разрешится, у меня будет коллекция колец… и не только.

— У меня еще есть защитный браслет, подарок Селани. Вот!

Я подняла запястье и помахала им перед лицом Демаре.

— Браслет, говоришь? — мужчина нахмурился. — Стой смирно.

Из часов Алмазного короля хлынула бирюзовая дымка, которая коснулась браслета и отпрыгнула в сторону.

— Действительно, защитный, — пробормотал Фернан. — Хотя и странный…

— Странный?

— Скорее необычный.

— Он нагревается, когда мне грозит опасность.

— Хм.

Дымка развеялась, а морщинка между бровей его величества наконец-то разгладилась.

— Двойная защита все равно не помешает, — сказал он и снова коснулся губами моих губ. На этот раз совсем не успокаивая, только еще больше распаляя.

А мы в спальне, рядом кровать и соблазнительно соблазняющий меня мужчина!

— Фернан, — простонала я, напоминая непонятно кому: — Я не в себе!

— Ты сведешь меня с ума, Ира, — прошептал он в ответ, отстраняясь и прижимаясь лбом к моему лбу. — Но учти, как только верну тебе твое тело, неделю из спальни не выпущу!

Обещание прозвучало так, что я снова покраснела. И подумала о том, что в общем-то, буду совсем не против.

Осознание, что Фернан полностью на моей стороне, вселяло уверенность, но вот как быть с девочками — я не представляла. Мне совсем не хотелось, чтобы они выбирали между отцом и матерью. Потому что любили одинаково обоих родителей, да и не должны они выбирать. Я просто хотела для них счастья и, конечно же, сохранить нашу с ними дружбу. Поэтому утром шла в детскую с самым решительным настроем, тщательно подбирая слова. До чего могли додуматься за ночь неугомонные близняшки, лишенные сказок, общения с матерью и получившие нагоняй от отца, оставалось только гадать.

Оказалось, что волновалась я зря. Стоило переступить порог детской, как они со смущенными улыбками подошли ко мне.

— Извините, мирэль Тонэ, — как всегда, первой начала Кристин. — За то, что мы вчера сказали.

— Да-да, — быстро-быстро закивала Аделин. — Мы очень любим ваши сказки. И очень любим вас.

— Знаю, — улыбнулась я, чувствуя, что вот-вот готова расплакаться от искренности, звучавшей в их словах. Поэтому подалась вперед, обнимая их крепко и смаргивая слезы, чтобы не напугать. — Я тоже вас люблю.

— Даже, когда мы ведем себя плохо? — тихо спросила Аделин.

— Всегда.

Я пригладила их непослушные кудряшки, растрепавшиеся во время сна, и добавила:

— Давайте быстренько переоденемся, чтобы успеть погулять с Реми до завтрака. Если, конечно, хотите…

— Хотим! — хором ответили близняшки и шустро бросились к платяному шкафу.

Быстренько не получилось. Так как с моей подачи они теперь сами выбирали себе наряды, у них, как у истинных женщин (хоть и маленьких), в гардеробе надеть было нечего. Это когда вещей много, но того самого платья нет. И все занимающее сборы время их интересовала лишь одна тема. А точнее, один человек.

— Мама будет на завтраке, мирэль Тонэ?

— Этого я не знаю.

— Как думаете, ей понравится это платье? А вон то? Раньше она не любила розовый.

— Надевай то, что нравится тебе, Аделин.

— Но мы не хотим ее огорчить, — это уже хором.

В итоге я не выдержала и велела им поторопиться, сказав, что иначе выгуляю Реми одна. Это сработало, девочки мигом определились с нарядами. Но вот одеться не успели: в детскую грациозно вплыла Жизель. Еще более яркая и прекрасная, чем вчера.

— Доброе утро, мои милашки. — Сегодня в ее голосе не было яда, только мед.