– Подите вы к черту со своими предсказаниями! – вспылила она, поднимаясь с места.

– И все-таки старайтесь держаться подальше от всяких аферистов и бандитов. Я беспокоюсь за вас.

1995 год подходил к концу. Торговля на оптовом складе шла неплохо и даже можно сказать – хорошо, но Светлана все чаще испытывала недовольство.

Муж, с милостивого разрешения Светы продавший летом свои ларьки и работающий теперь вместе с ней, не понимал, что ее не устраивает.

– Светик, киска, ты хочешь всего и сразу? Так не бывает. Вот накопим денег на второй склад, сразу прибыль в два раза больше станет.

Светлана хотела опять занять у Шереметьева, но тот наотрез отказал. Объяснил, что она нарушила условия конвенции, и Михаил Улицкий, как компаньон, получает десять процентов дохода от дела, купленного на его, Шереметьева, деньги. В тот день они переругались, и Света заявила, что знать его больше не знает, и чтобы он не появлялся на горизонте со своими приглашениями в кафешки и ресторанчики.

Она отказалась от встреч, которые были единственной отдушиной в ее однообразной жизни, посвященной практически целиком работе. Прежде, когда Юрий звонил и приглашал посидеть где-нибудь, Света, наплевав на подозрительные взгляды мужа, всегда соглашалась, и они заваливались в какой-нибудь кабачок на пару часов. Шереметьев рассказывал ей о заграничной жизни, а она с интересом слушала. Иногда он серьезно расспрашивал о делах, порой хваля и давая полезные советы, а порой осмеивая ее мошенничество. А бывало, придя в игривое настроение, отвешивал откровенные комплименты и сокрушался, что не оказалось у него вовремя двадцати тысяч, а то бы…

Хоть он частенько выводил ее из себя, рядом с Шереметьевым Светлана чувствовала себя женщиной, ведь на работе она ей не была. Командуя двумя десятками мужчин, она и вела себя по-мужски: приказывала, ругалась до хрипоты, порой переходя на мат. Старалась сдерживаться только в присутствии Миши, да и то не всегда получалось.

А уж мужу доставалось от нее по полной программе. Стоило Гене совершить какой-то промах, упустить хоть копейку прибыли, и на него сыпался поток ругательств, среди которых слово «тюфяк» было самым мягким. Она ругала его на работе и дома продолжала пилить.

– С тобой никогда не разбогатеешь! Да отдай я дело в твои руки – мы бы по миру пошли. Ты, Генка, сидишь на жопе ровно, а другие за это время как развернулись… Посмотри, азеры на пятки наступают! Без году неделя в Питере, а почти всю торговлю в свои руки забрали. Знаешь, почему? Потому что крутиться умеют, вот и богатеют как на дрожжах. Гасан позже нас на базе склад купил, а теперь у него уже два! И трехкомнатную квартиру, и дачу в Сестрорецке, и новый «лэнд-крузер» за это время приобрел. А Тимур? У него всего три контейнера, а между прочим, пятерых детей кормит, старших в платную школу отдал. И машина у него крутая, новый «вольво». А ты все на подержанном «мерседесе» разъезжаешь, а у меня вообще «девятка». Позорище!

– Но, киска, ты же шубку купила… – резонно заметил Гена. – Если б не купила – хватило бы на иномарку.

– Шубой попрекаешь? – возмутилась она. – Жмот!

– Светик, что ты, мне не жалко, я просто сказал…

– Чем жену единственной норковой шубой попрекать, лучше бы узнал, как люди такие деньги зарабатывают. Может, мы не тем торгуем? Может, надо на что-то другое перейти?.. На кой черт ты учился на экономическом, если ни хрена не можешь денег заработать?

– Светик, тебе не идет так выражаться… Нам что, на жизнь не хватает? А новая машина, дача и более просторная квартира – будут со временем…

– Со временем! А я хочу быстрее, я хочу сейчас! – нахмурившись, Света умолкла на несколько секунд и выдала задумчиво: – Наверное, я водкой займусь. Если найти какой-нибудь провинциальный заводик… Да, водка – это идея, можно круто приподняться.

– Киска моя, и в кого ты такая деловая? – улыбаясь, покачал головой муж и полез рукой ей под халат.

– Отстань, я устала! – вырвалась она. – И вообще, не смей ко мне лезть до тех пор, пока в твою голову не придет не менее гениальная мысль. Заработай денег для семьи – вот тогда я тебя залюблю всего.

Теперь Света редко допускала мужа «к телу». Со времени ее мнимой беременности это стало милостью, которую Геннадию еще надо было заслужить.

– Я сегодня не в настроении, – говорила она, отворачиваясь от него в постели. – Целая партия дешевых китайских консервов из-под носа уплыла. А почему? Потому что у тебя вовремя транспорта не оказалось.

– Так Михаил…

– Миша тут ни при чем! Он нашими машинами занимается, и они все в разгоне были. А ты мог с кем-нибудь договориться… Только я всегда должна договариваться? У самого соображалки не хватает обратиться к соседям? Вот не было меня на месте – и все, ничего не делается! Ни в чем на тебя нельзя положиться! Другие женщины за мужем как за каменной стеной, а я… Все сама да сама.

Мягкий и не склонный к скандалам Гена безропотно терпел ее вспыльчивость. К тому же ласки, которые она все-таки иногда дарила, казались ему незаслуженным счастьем. Ведь его жена особенная женщина, не только хваткая, деловая, но и потрясающе красивая. Он постоянно жил с чувством, что недостоин ее любви – ведь он невзрачный очкарик, к тому же толстый, и не такой предприимчивый, как она. Конечно, можно попробовать похудеть, но сидеть на воде и капусте так скучно, и красавцем он от этого все равно не станет. А вот попытаться заработать большие деньги он может, надо только придумать – как. И когда он их заработает, Света это оценит и будет дарить ему минуты счастья каждую ночь.

В ту субботу Света проснулась одна. Генки, которого обычно по утрам не растолкать, почему-то в постели не было. Зато из коридора доносилась его грузная поступь, затем что-то стукнуло.

«И чего шатается с утра пораньше? Как слон в посудной лавке! Разбудил, гад», – пробормотала она, вставая с кровати и протирая глаза.

В коридоре муж слезал с табуретки, которую подставил под антресоль. Увидев Свету, он торопливо сунул что-то в карман куртки.

– Куда это ты с утра пораньше? – зевнула она. – Восьмой час всего…

– Дела, киска, – отозвался Гена, водворяя табурет на место. – Буду вечером.

– Как – вечером? – Она тут же проснулась. – Мама Олежку привезет, ты с ним собирался в Артиллерийский музей.

Гена накинул куртку, сунул ноги в сапоги и обернулся.

– Прости, моя хорошая, в другой раз схожу. Или ты сама с ним сходи. Ну все, я пошел.

Он чмокнул жену в щеку и скрылся за дверью.

Светлана редко проводила с сыном целый день. Когда Олегу пришло время идти в школу, она поначалу собиралась забрать его жить к себе, а потом передумала. Ну что это будет? Придется или самой работать по полдня, или нанимать чужого человека, чтобы встречал первоклассника и делал с ним уроки. Там все-таки четыре женщины, и только одна из них, Маня, работает до пяти. Сонька, правда, тоже не раньше возвращается из института, зато мама и тетя Поля, несмотря на свои болячки, занимаются Олегом с удовольствием. Света такого удовольствия не испытывала никогда.