— Хорошо. Поехали к нему на работу.

— Лучше в гостиницу…

— С гостиницей я бы не торопился. Нашим друзьям изсоседнего города ничего не стоит появиться здесь. — Данные слова произвелина меня впечатление, я сразу заскучала.

В конце концов, мы взяли такси и поехали в фирму, которойсовсем недавно руководил Деревягин.

— Тебе идти со мной не стоит, — заметил Денис,когда мы высадились возле внушительного вида здания. Я с сомнением посмотрелана лицо Дениса в свежих синяках и ссадинах и весело усмехнулась.

— Тебя дальше порога не пустят.

— А удостоверение? Я ж специально прибыл за тысячуверст, однако бандитские пули… Ладно, погуляй немного, а я пошел на разведку.

— Денис, — позвала я, когда он уже началподниматься по ступенькам, — спроси, не было ли в семье Деревягинанедавней трагедии. Например, дочь вышла замуж, а потом погибла, или кто-то издрузей…

— Ты думаешь, твой муж подобное проделывал нераз? — нахмурился он и покачал головой, после чего исчез из поля моегозрения, а я перешла дорогу и устроилась в кафе напротив. Кофе оставляло желатьлучшего, зато вид из окна был прекрасный.

Денис появился часа через полтора, но нетерпения я неиспытывала: если человек задерживается, значит, услышал что-то интересное.Покинув офис, Денис встал посреди тротуара, высматривая меня, а я расплатилась,вышла из кафе и замахала руками, стараясь привлечь его внимание.

— Тебе надо перекусить, — сказала я, когда мывстретились.

— У меня что, вид голодный?

— Вид у тебя ужасный. Во всех смыслах. И ты ничего неел со вчерашнего дня.

— Меня в больнице кашей кормили. Страшная гадость.

— У меня с собой кредитная карточка, сниму деньги иповеду тебя в ресторан, а пока сможешь перекусить в кафе. Только не в этом,здесь еще отравят чего доброго.

Кафе нашлось быстро, но выглядело оно даже хуже первого,идти куда-то еще Денис наотрез отказался. Я подумала, что, выпив здесь чашкучаю, почти наверняка останусь в живых, и спорить не стала. Мы устроились застолом, сделали заказ, а Денис, как-то чересчур пристально меня разглядывая,спросил:

— Чего вопросы не задаешь?

— Как ты себя чувствуешь?

— Отлично. Если б не ребро, головная боль, легкаятошнота и паршивое настроение, было бы еще лучше.

— Чего ты злишься? — удивилась я.

— Ладно, — вздохнул он. — Докладываю.Господин Деревягин — отличный человек и руководитель. Кстати, это я тебе и унас мог сказать, незачем было в Сибирь тащиться.

— Как насчет драм в семье? — вздохнула я.

— Действительно, была одна драма. Но не в семье. Двагода назад погиб друг Александра Ивановича. Причем о кончине друга Деревягинузнал случайно, несколько месяцев спустя…

— Хорош друг…

— Он, видно, решил так же. Очень терзался. Посетилмогилу, но покоя в его душу это не внесло.

— Друг жил в другом городе?

— Да. Довольно далеко отсюда. Друзья-товарищи виделисьнечасто, особенно в последнее время. Очень занятые люди. По мнению секретаршиДеревягина, он сильно переживал и даже вроде винил себя в гибели друга.

— С чего это?

— Он произнес фразу: “Я должен был это предвидеть”. Такее, по крайней мере, запомнила секретарша.

— Не очень вразумительно. Что она еще рассказала?

— Шеф не особенно с ней откровенничал, но, как женщинас умом… Могу добавить от себя: и с хорошим слухом… В общем, я понял так:история с другом довольно темная. Погиб он не случайно, и Деревягин, должнобыть, кого-то подозревал. Даже нанял человека, чтобы провести расследование.

— Это секретарша сказала?

— Это только ее догадки. Но их нетрудно проверить. Шефчеловек занятой, поэтому дозванивалась до нужных людей она, номер, естественно,записала, а так как дама она аккуратная, номерок сохранился.

— Не очень ясно, как это связано с Глебом, — вслухподумала я.

— Зато может станет ясно, почему убили Деревягина. Ведьон зачем-то явился в наш город и назначил тебе встречу.

— Как мы будем искать этого типа? Позвоним по телефону?

— Конечно. Набирай номер. Я набрала номер, но говоритьс нами не пожелали — трубку не подняли.

— Попробуем еще раз. На худой конец, зайду в отделениемилиции и узнаю, что это за номерок.

Упоминание о милиции не доставило мне ни малейшегоудовольствия.

— Я думаю, стоит все же заглянуть в университет, гдеучился Деревягин. Вдруг нам повезет и с погибшим они дружили со студенческойскамьи?

— Вилами на воде… К тому же не зная фамилии…

— Что мы теряем? — настаивала я, и Денис наконецсогласился.

— Не поздновато для университета? — спросил он,когда мы в очередной раз ловили такси. Я ничего не ответила, поглощеннаяразмышлениями.

В университете нам повезло. Дама, встретившая нас вректорате, оказалась словоохотливой, а главное, законопослушной, удостоверениеДениса произвело на нее впечатление.

— Вы, собственно, что хотели бы знать?

— Много лет назад здесь учился один человек, намжелательно кого-нибудь расспросить о нем.

— Много лет — это сколько? — растерялась она.

— Примерно двадцать — двадцать пять.

— Ну… я не знаю. Срок солидный. Большинствопреподавателей той поры уже на пенсии. А бывшие студенты разлетелись кто куда.Вы хоть факультет знаете?

— Строительный, — порадовал Денис.

— Тогда, может, Леночка вам поможет, Елена Семеновна, яей сейчас позвоню. Она заканчивала университет примерно в это время и как разэтот же факультет, а сейчас преподает. Может, она что вспомнит?

Леночке позвонили, после чего мы с Денисом отправились всоседнее здание, где возле двери с надписью “Деканат” нас ждала женщина летпятидесяти, с русой косой, уложенной вокруг головы. На удостоверение она дажене взглянула, провела нас в соседнюю аудиторию, которая в это время пустовала,на ходу поинтересовавшись:

— Кто из бывших студентов вам нужен?

— Деревягин Александр Иванович, — сказал Денис,косясь на меня, должно быть, не хотел, чтобы я перехватила инициативу.