— Я… мне нужно в Древолесье добраться. Ищу ладью, с кем можно в путь отправиться.

Томила выпрямилась. Влада заметила, что она и ниже её ростом будет. Много роилось вопросов в голове Томилы, но из уважения к путнице задавать их не стала и поинтересовалась:

— Есть небось хочешь, и обувь свою где потеряла? Посиди здесь, я сейчас. Всё равно на ладью не попадёшь теперь. Только после обеда на торг поедет Ведомысл, с ним можешь и отправиться.

Влада кивнула. Томила улыбнулась краешком губ.

— Ты присаживайся, отдыхай. Я скоро, — сказала она и скрылась в недрах избы.

Как только Томила ушла, Влада устало присела на краешек сундука, откинулась спиной на стенку, прикрыв глаза, вытянула раненные ноги, которые гудели, что мочи не было терпеть. Влада поглядела в низкое прорубленное оконце, испускавшее пыльный свет.

«После обеда…»

Это ж как долго ждать ей, томиться на посаде! Вдруг, пока она будет тут выжидать, Ясыня заберёт жизнь Мирослава? Или Добран явится?

Влада оглядела полупустую клеть. Только полати полнились корзинами, мешками, бадьями, горшками. Травы разные на стене пучками подвешены, висел на гвозде серп, скрученные верёвки. Жила хозяйка вполне скромно, но и не бедствовала.

«Одна ли с хозяйством управляется или с мужем, детьми?»

Не успела Влада оглядеть всё и подумать, как тут послышались шаги с улицы. По порогу кто-то тяжело поднимался. Влада выпрямилась, подобрала под себя ноги, плотнее укуталась в накидку.

На пороге горницы появился юноша, занявший собой весь дверной проём. Молодец вполне крепкий и рослый, такому бы оружие и в бой.

Он замер, когда увидел гостью. Какое-то время пристально смотрел на Владу золотистыми, будто у волка, глазами. Такого цвета глаз у людей Влада отродясь не видела. И волосы его были под цвет их, пшеничные, как у Полели.

— Ты кто? — спросил он, и голос его Владе грубым показался, даже не скажешь, что юноше молодому принадлежит, таким голосом только указы дружине отдавать.

— Я…

Томила и впрямь вернулась скоро, зашумев из другой клети. Начавшийся было разговор прервался. Показалась в дверях хозяйка, как и обещала, принесла с собой целый поднос яств и ещё в мешке что-то.

Влада и забыла, когда ела в последний раз, и от запаха хлеба да пирога с грибами желудок больно свернулся. Заприметив юношу, Томила улыбнулась ему.

— Вятко, сынок, вот гостья у нас, Владиславой зовут. Ты ступай, не мешай, дай отдохнуть путнице.

Вятко прошёл через горницу, под шагами его так и заскрипели половицы. Он остановился на пороге и ещё раз глянул на Владу.

Она робко отвела глаза. Не ожидала, что у такой молодой женщины может быть взрослый сын. Он отвернулся и скрылся в сумрачной клети.

— Ты ешь. Я тут тебе ещё кое-что принесла.

Томила высыпала прямо на пол из мешка поршни, разложила перед Владой.

— Это мои, муж у меня кожевник. Я потому тебя и приметила, что ты босая шла, все ноги сбила.

Влада замотала головой.

— Благодарствую, но только платить мне нечем.

— Боги с тобой, — махнула она руками. — Делюсь, что у самой впрок, так что ничего мне не надо, а ты молодая, жалко мне пятки твои.

Владе сделалось так неловко, что готова было сквозь землю провалиться.

— Ты ешь, потом примерь, выбирай, какие подойдут.

Ела Влада молча, стараясь не показывать вида, как была голодна. Хозяйка не стала стеснять гостью, принялась хлопотать над пучками трав: обдирать цветы и листья в подол.

Лето в самом жаре, а потому дел у людей много. Матушка тоже поди без дела не сидит сейчас. И Владе бы не позволяла скучать, заставила бы так же травы собирать, да ткать полотна.

Насытившись, Влада принялась выбирать себе поршни. Все были разные, и с тесёмками кожаными, и без них, с мягкой подошвой и твёрдой. Влада выбрала простые с верёвкой, что завязывались на щиколотке, они и впору ей пришлись. Потом Томила предложила в бане попариться, но Влада отказалась, а вот промыть раны отваром согласилась охотно.

Управившись, замотала ноги чистыми лоскутами, что тоже были пожертвованы хозяйкой. Потом, наконец, обулась. Томила принялась расспрашивать о Калогосте. Влада поведала, что почитают калогостовские Макошь и Ладу. Хозяйка в свою очередь поделилась, чем живёт Волок, прославляя Перуна-воина. Оно и понятно, поди как на границе с Древолесьем и тати, и разбойники особо промышляют в округе, да ещё и буряне, о коих хозяйка рассказывала с особым гневом. Узнала Влада, что местные очень уважают и поминают добрым словом князя Святослава. Томила не задавала прямых вопросов о княжеской дружине, с коей Влада держала путь и рассталась по какой-то случайности, но очень ей хотелось это вызнать.

Иногда к ним выходил Вятко. Не обращая внимания на гостью, он сновал по горнице, занятый своими нуждами, и только изредка Влада ловила его напряжённый и тяжёлый взгляд. Видимо не с особым радушием принимал он калогостовкую девку… И Влада виновато отводила глаза.

Когда солнце поднялось в зенит, Томила поведала о торговце Ведомысле и о том, как найти его на берегу: по ладье с резными бортами и червлёной парусиной.

Распрощавшись с приветливой хозяйкой и поблагодарив за помощь, Влада вышла за частокол и торопливо направилась по улице, петляя через постройки, выходя к берегу.

Поршни были мягкие и удобные, ноги просто отдыхали в них. Подумала о том, что отблагодарит добродушную Томилу, если…

— Постой!

Влада вздрогнула и резко обернулась. В след ей бежал Вятко. Она растерялась. Что понадобилось ему?

Запыхавшийся сын Томилы остановился в двух шагах от неё, перевел дыхание и сказал:

— Я слышал, что ты в Древолесье путь держишь. Ведомо тебе, что ныне там опасно? Позволь тебя проводить, хотя бы по реке.

Влада хлопнула ресницами. Неловко стало от предложения такого.

— Не нужно, я одна справ… — не договорила, Вятко поступил близко, схватил её за запястье.

Влада сжалась, когда тот пылко возвысился над ней.

— Видно не понимаешь, какая опасность с мужиками ехать девке одной. А так подумают, что со мной — не обидят, уж точно. Поверь, мне-то лучше знать места эти и людей. И не бойся, платы я с тебя никакой не возьму и не трону, обещаю, — Вятко улыбнулся.

И от Влады не ускользнуло, как лицо его серьёзное преобразилось вдруг и стало задорным, как у мальчишки-отрока, теперь видно стало, сколько ему истинно вёсен. Не старше её самой. Влада вырвала руку.

— А матушка твоя что скажет? Ты упредил её о том?

Молодец фыркнул.

— Обижаешь, поди уже не маленький. От мамкиной юбки уж давно оторвался.

Влада бы и не поверила ему, но по тому, как сложен он и какие руки сильные, видно, что и впрямь трудится много. Не удивится Влада, если Вятко и мечом справно владеет. С таким-то и не страшно одной, но не нравилось другое — с чего вдруг напрашивается, коли плата не нужна? Но тут вспомнила Перко из Калогоста, и стало понятно, что Вятко желал просто удаль свою проявить, а коли случай такой выпал, дай только воле развернуться, чтобы отвагой похвастаться. Как бы ни упиралась Влада в терзаниях и сомнениях, но подмога нужна.