потрясающе — ладно, невероятно — но мы пересекаем границы, которые не можем отменить, и ему, кажется, это нравится, хотя я и напугана.

— Пора работать, Талли. — Катон широко ухмыляется, шлепая меня по заднице, проходя мимо. — Я принесу нам еды, пока ты начинаешь.

Я смотрю, как Катон уходит, качая головой с улыбкой, прежде чем она исчезнет, ​​когда вспомню правду: он не мой и никогда им не будет. Мне нельзя привязываться.

Кого я обманываю? Я уже привязалась, и мне будет чертовски больно, когда придется уходить от него.

ГЛАВА 31

ТАЛИЯ

— Неужели… нет, это не может быть так просто. — Я кручусь на стуле, чуть не падая с него, пока спешу к разбросанным по полу записям. Упав на колени, судорожно просматриваю их, а затем ругаюсь, когда понимаю, что нам не хватает одного из пронумерованных блокнотов. Бормоча про себя, начинаю ползать по лаборатории в ее поисках, зная, что близка к прорыву.

Наступает момент озарения, и я в отчаянии мечусь по лаборатории в поисках пропавшей тетради. Заметка…

— Талли? — Катон обеспокоенно окликает меня, и я поднимаю голову, когда понимаю, что он наблюдал за мной со своего стула, в его темных глазах сверкает беспокойство.

— Номер десять! Где десятая? — кричу я, и его глаза расширяются, когда он оглядывается по сторонам.

— Тетрадь? — спрашивает он, смущаясь.

Я быстро киваю головой.

— Да десятая, мы должны найти десятую тетрадь! — Я знаю, что он не понимает смысла, но словно теряю нить разговора, если произношу слишком много слов. Катон, однако, не задает больше вопросов и не пытается запереть меня в психушке. Вместо этого он вскакивает на ноги и вместе со мной начинает поиски, но уже через час становится ясно, что тетради здесь нет.

Ворча, я бессистемно излагаю свои мысли, пока не забыла их, и выдыхаю.

— Нам нужно найти десятую.

— Ну, девятая и одиннадцатая здесь и помечены как из лаборатории, так что десятая должна быть там. Я могу вернуться…

— Я пойду с тобой. — Я вскакиваю на ноги. — Чем быстрее ее получу, тем быстрее узнаю.

— Что узнаешь? Что происходит, Талли? — требует Катон, хватая меня за лицо, чтобы остановить мои беспорядочные движения. — Поговори со мной.

Выдохнув и успокоившись, я встречаю его взгляд.

— Если они сделали то, о чем я думаю.

— Что именно? — спрашивает Катон.

— Вплели в твою ДНК более одного животного.

— Мы знаем, что они это сделали. — Он хмурится, не понимая.

— Да, мощная смесь, но потом, когда они нашли то, что нужно, они перестали экспериментировать, верно? Ответ неверный. Думаю, если я права, они продолжили эксперименты, и в некоторых из вас сплелись разные животные. Но дело не только в этом. Есть что-то, что я упускаю, просто пока не могу увидеть.

— Тогда давай отведем тебя к этому журналу, — пробормотал он.

Я киваю, и мы торопливо собираем сумку, после чего машем на прощание его людям. Катон принимает сумку с едой, и мы отправляемся в путь. Акуджи разрешил нам прийти в лабораторию, и мы сразу же отправляемся туда, причем Катон несет меня на руках. Когда мы добираемся до нее, я бросаю все и начинаю искать, как и Катон. Когда нахожу ее под столом, куда она, должно быть, упала, я смахиваю с нее пыль и взволнованно вскакиваю. Некоторое время Катон смотрит, как я листаю тетрадь, потом хмурится и оглядывает двор.

— Я забыл сказать людям Акуджи, что мы здесь. Дай мне одну минуту, Талли. Никуда не уходи. — Он целует меня в макушку, но я отмахиваюсь от него, пытаясь разобрать каракули и понять, что мне нужно.

Чтобы быть уверенной в том, что я читаю, мне нужно перепроверить флаконы и, возможно, соединить их так, как они это сделали, иначе как я могу быть уверена, что это то, что здесь написано?

Я обсуждаю, как лучше провести эксперимент, когда слышу.

Дыхание.

Я, спотыкаясь о табурет, понимаю, что монстр пробрался сюда, а я и не заметила.

Брат Катона.

Страх наполняет меня, когда смотрю на него.

— Катон пошел поговорить с людьми Акуджи, — шепчу я.

— Я знаю, — говорит он мне, внимательно наблюдая за мной, приближаясь. Я отступаю на шаг, а он замирает, склонив голову набок, наблюдая за мной. — Ты боишься меня.

— А ты бы не боялся? Ты хочешь меня убить. — Я истерически смеюсь, размышляя, смогу ли я пройти мимо него или крикнуть Катону, прежде чем он убьет меня.

Скорее всего, нет.

Он наблюдает за мной какое-то время.

— Я действительно хотел тебя убить, — признается он.

— Ура мне, — шепчу я, тяжело сглатывая. — Подожди, а… Что изменилось?

— Я видел, как ты вела себя с ним, с нашим народом. Ты не такая, как другие люди. Это не значит, что я доверяю тебе, но… но я не хочу потерять своего брата. — Он поджимает губы и опускает голову. — Моя работа всегда заключалась в том, чтобы защищать его, защищать мою семью, и ты представляла угрозу, но я отреагировал плохо.

Я в замешательстве.

— Я… я никому ничем не угрожаю, — тихо говорю ему. — Я пытаюсь помочь, правда пытаюсь.

— Люди окружили наши стены в поисках исследований, которые ты держишь в руках. Ты могла бы отдать его им, могла бы уйти, но ты этого не сделала.

Он прав, у меня были все возможности.

— И я не собираюсь, — заявляю я. — То, что они делали, неправильно. Это плохо. Никто не должен играть в бога.

— Я не знаю, могу ли я доверять тебе, — говорит монстр и придвигается ближе. Страх расцветает во мне, когда вижу противоречивые эмоции в его глазах.

— Тебе придется, — смело говорю я ему, — потому что я никуда не уйду.

— Не причиняй ему вреда, — умоляет он, и я вижу отчаяние в его глазах. — Он — все, что у меня осталось, пожалуйста, не забирай его у меня.

— Я бы никогда не причинила ему вреда. Это последнее, что я хотела бы сделать, — уверяю брата Катона, вздыхая от уязвимости в его глазах. Легко бояться его, ненавидеть, но гораздо сложнее делать это, когда вижу правду.

Он просто беспокоится за своего брата и свой народ.

— Я не такая, как они. Я знаю, что ты не веришь в это, но я хочу помочь. Правда, хочу. То, что люди сделали с тобой… — Я качаю головой, когда он вздрагивает. — Я не могу искупить свою вину, но я буду стараться. Каждый день я буду стараться все исправить, потому что вы