– Врешь! – запальчиво возразила Ирина. – Я безгрешна! Просто я не могу жить по правилам. Заранее заданная схема не для меня. Я засохну, если буду следовать ей. Я дышу грозой, а не застойным воздухом светских гостиных. Моя стихия – протест. Я беру то, что хочу, и живу по собственным законам.

– Ты отказываешься повиноваться. Это бунт! – парировало отражение. – Знаешь, что делают с бунтарями? Их отправляют в страну снов и забвения…

Ирина резко отпрянула от зеркала, повернулась и зашагала прочь. Казалось, ей вслед несется злобное шипение.

– Я схожу с ума, – нарочито громко вымолвила она, и эти страшные слова разнесло по комнатам и коридорам гулкое эхо пустой квартиры. У-уу… аа-а-а…

Зазвонил телефон, и адвокат Ордынцевых сообщил в трубку, что сегодня же вылетает в Анапу, оттуда будет добираться в Тамань за телом ее мужа. Обещали отдать.

Причина смерти Макса выглядела настолько нелепой, что рассудок отказывался в это верить.

– Я во всем разберусь, – пообещал адвокат. – Вы будете хоронить супруга в Москве?

– Да…

– Максим Сергеич как-то обмолвился, что хотел бы покоиться на таманском кладбище. Но никаких письменных распоряжений на сей счет не оставил. Я справлялся. Место захоронения нигде не оговорено.

– Он не собирался умирать, – бросила вдова.

– Ясное дело. Максим Сергеич был еще молод и полон сил. На здоровье не жаловался, – вздохнул адвокат. – Все под Богом ходим.

– Везите его сюда. Я так решила.

– Как скажете, Ирина Олеговна.

Адвокат в очередной раз выразил ей свои соболезнования. Она сухо поблагодарила и отключила сотовый. Выслушивать слова напускного сочувствия не было ни сил, ни желания. Из глаз опять потекли слезы.

– Я знаю, кто виноват, – прошептала Ирина и прошла в кабинет мужа.

Там она открыла личный сейф Макса и вытащила оттуда пистолет. Ордынцев не раз показывал ей, как пользоваться оружием, и даже возил ее в лес упражняться в стрельбе. Пистолет дрожал в ее тонкой руке, но выстрел в упор она сделать сумеет. Не промахнется.

Ордынцев начал изменять ей с Русланой Смоляковой, телеведущей. Долговязая блондинка с отлично подвешенным языком вскружила ему голову. Как же! Знаменитость! Где Макс с ней ни появится, все обращают внимание. Правда, на Ирину тоже оглядывались. Но не с тем интересом. Она просто милая женщина, а Смолякова – телезвезда. Ее узнают в лицо, с ней лестно пройтись под руку на светской тусовке… поболтать, полюбезничать.

Ирина терпеть не могла банкеты, фуршеты и презентации. Скука, напыщенность и надоевший дресс-код. Пустые разговоры. Оценивающие взгляды. Притворные улыбки. Всегда одно и то же.

Когда до Ирины дошли слухи о том, что Ордынцев ухлестывает за Смоляковой, она не поверила. Муж души в ней не чаял, и вдруг у него появилась другая? Да, порой они ссорились, Ирина не всегда могла сдержать свои упреки. Ее недовольство вызывало у Макса недоумение. «Что тебя не устраивает?» – читала она в его глазах. У нее не было ответа на этот немой вопрос.

Ее все не устраивало. Все! Такая уж она уродилась. Заполучив желаемое, она быстро остывала и разочаровывалась. При ближайшем рассмотрении люди и вещи тускнели и теряли свою привлекательность. Она искала новых впечатлений и ощущений. Острых и пряных. Упоительных, как свободное падение.

Удивительно, как она до сих пор не пристрастилась к наркотикам. Это был не ее метод. А какой – ее? Переживание небывалого. Всепоглощающая страсть. Не любовь, нет. Бушующий огонь в крови. Но даже огонь надо поддерживать, иначе он гаснет. Поддерживать – не ее стиль. Едва Ирина замечала первые признаки остуды, как тут же пускалась на поиски новых приключений. Вечная погоня за несбыточным…

Она измучилась. Хотя ей все давалось легко. Стоило ей задумать что-то, как желаемое осуществлялось. Вместо награды это стало карой. Ирина убеждалась в тщетности своих надежд. Никто и ничто не могло сделать ее счастливой.

– На что я рассчитывала? – пробормотала она, разглядывая пистолет, словно забавную игрушку. – Этот монстр обманул меня. Меня все обманывают!..

Она положила пистолет в дамскую сумочку и отправилась чистить перышки. Из дома надо выйти во всеоружии…

Тамань

– Ну что, едем? – осведомился Лавров у взъерошенного дайвера и растерянной блондинки. – Карета подана, господа…

Все четверо уселись в машину. Руслана и Стас разместились сзади, Глория – на переднем сиденье.

– Вы нас типа к себе в гости пригласили? – допытывался дайвер.

– Типа да, – передразнил его Роман, запуская двигатель.

– С чего бы такая любезность?

Лавров промолчал, покосившись на вазу в рюкзаке Смоляковой. Только теперь этот рюкзак перекочевал к Стасу. В связи с этим барышня нервно ерзала и почесывалась.

– Надеюсь, в вашем внедорожнике нет ядовитых змей? – промямлила она.

– Если ты шутишь, то шутка дурная! – взвился дайвер.

– Предлагаю бросить жребий, – не унималась Руслана. – Кому ваза достанется!

– Кто доживет до завтра! – усмехнулась Глория.

– Вы нарочно нас пугаете, – насупился Стас.

– Ничуть…

Настроение у всех испортилось. До домика над обрывом ехали молча. Смолякова, не отрываясь, смотрела в окно. Стас как будто дремал. Глория обдумывала предстоящий разговор. Она попробует убедить гостей расстаться с вазой как можно скорее. Но в конечном итоге – решать им. Если они готовы умереть из-за серебряного сосуда, так тому и быть. Фатум за руку не схватишь.

Уже в гостиной, усевшись в кресло, Глория обратила взор на дайвера и спросила:

– Вы были знакомы с Яном, хозяином небольшого катера? У него слепой сын, которого воспитывает тетка Яна, Галина Васильевна. Они живут по соседству, – показала она в раскрытое окно. – Вон там.

– Мы давно знакомы, еще со школы, – не стал отпираться Муромов. – Ян погиб. Упал с обрыва и убился… насмерть. Буквально на днях. Не представляю, как это могло случиться. Жалко его! А в чем дело?

– Ян, случайно, не интересовался, чем вы на яхте занимаетесь?

– Дайвингом, чем же еще. Я ничего ни от кого не скрывал. Это не зазорно – срубить бабла честным трудом.

– Ян тебя спрашивал про яхту, про Ордынцева, про ваши находки?

– Вы мне чего шьете? – возмутился Стас. – Ни о чем я ему не говорил! Вазу, между прочим, Руслана сперла! Я парень простой, но с головой дружу.

Блондинка шумно вздохнула и залилась краской. Из песни слов не выбросишь. Было дело… попутал нечистый.

– Не сперла, а взяла… импульсивно, – заметила она. – В полной бессознательности.

– Хм…