– Я не собираюсь оправдываться или переубеждать вас, – холодно заметил он. – Но если вы пораскинете мозгами, то поймете, что мне не с руки убивать младшего брата, при котором я могу стать регентом!

Судя по лицу, эта мысль действительно не приходила стражнику в голову. Он нерешительно оглянулся на принца, все еще стоявшего рядом с конем герцога.

– Но…

– У вас же нет прямого приказа не допускать общения между мной и принцем? – спокойно продолжил Роберт.

– Нет, милорд.

– В таком случае, вы можете послать одного из своих людей к Калвиллу, а пока что подчиниться его высочеству и сопроводить нас в Честер-холл. И прикажите гонцу не торопиться! Безопасность принца, как и вашу, я гарантирую лично! Слово рыси!

В подтверждение его слов рубин ярко сверкнул в ухе.

Сэр Горас несколько мгновений с изумлением смотрел на герцога, потом почтительно склонил голову, признавая правоту его слов:

– Дайте мне несколько минут, милорд!

– Разумеется. – Роберт крутанулся на каблуках и направился к брату. – Артур, садись на коня!

– На… на твоего? – от такой щедрости у мальчишки захватило дух.

Честер рассмеялся:

– Можешь и на моего, но вряд ли тебе понравится! Эту клячу вчера купил Паскуале, и она значительно уступает тому, что ты привык видеть в моих конюшнях!

– Точно, твой вороной стоит сейчас у Вильгельма! – Артур прищелкнул пальцами. – Надо сказать ему…

– Хватит разговоров, – оборвал Роберт. – У нас не так много времени!

Принц кивнул и послушно направился к своему коню, вскочил в седло и выжидающе взглянул на старшего брата, ожидая приказа. Тот покачал головой:

– Командуйте, ваше высочество!

– В путь! – звонкий мальчишеский голос эхом отразился от мрачных серых стен.

Словно в ответ дверь в дом распахнулась, и на пороге появилась баронесса Редвил.

– Ваше высочество! – Она склонилась в реверансе. – Какая честь, мы вас не ждали.

– И не ждите сегодня! – отмахнулся Артур, гарцуя на своем сером. – Передайте матушке, что я навещу ее в другой раз!

Он первым выскочил из ворот. Стражники последовали за принцем. Честер замешкался, заметив маленькую серую тень, мелькнувшую у стены. Фрейлина проследила за его взглядом и завизжала.

Держа в зубах пачку писем, крыса шустро перебежала двор и подскочила к герцогу. Прыгнула вверх и ловко вскарабкалась по одежде, прячась в воротнике плаща.

– По коням, быстро! – скомандовал Честер, вскакивая в седло.

Его отряд вихрем вылетел из ворот усадьбы. За их спинами раздавались истошные вопли.

Все утро Ариадна провела, осматривая дом. Паскуале следовал за ней, словно тень. Сначала девушка хотела все-таки отказаться от его услуг, но вскоре передумала и даже была рада провожатому.

Честер-холл оказался огромным. Некогда построенный как оборонительное укрепление, дом неоднократно перестраивался и теперь представлял собой лабиринт коридоров, комнат и галерей.

Девушка запомнила только три пути, ведущих в холл из разных частей дома. Паскуале утверждал, что их не менее десятка, и что по легенде прапрапрадедушка нынешнего герцога год не встречался со своей женой, поскольку они все время ходили разными путями. К полудню Ариадна готова была поверить в это, как и в другие предания, которые радостно пересказывал ей болтливый слуга.

Она попыталась перевести разговор на своего мужа, но Паскуале умело ускользал от вопросов. Даже в северной галерее, где со стен на вошедших грозно взирали предки герцога, слуга ограничился общими фактами. Тем не менее, Ариадна с интересом рассматривала портреты, отмечая, что почти у всех мужчин такие же зеленые кошачьи глаза, как и у ее мужа.

Казалось, все они следят за девушкой, гадая, какой окажется новая хозяйка Честер-холла. Она поежилась, чувствуя себя обманщицей.

Одна из картин привлекла внимание. Молодой мужчина стоял у окна, скрестив руки на груди. Судя по выражению лица, ему давно надоело позировать, и он делал это только из уважения к художнику.

– Его светлость Роберт Честер, – пояснил Паскуале.

Ариадна кивнула, она уже узнала мужа. Хотя на портрете он был значительно моложе. Девушка подошла ближе, внимательно разглядывая лицо юного герцога. Все тот же дерзкий взгляд, недовольно стиснутые губы, край уголка рта приподнят, словно его обладатель втайне насмехается над всеми.

– Он ничуть не изменился, – тихо заметила Ариадна.

– Если миледи позволит… по… возвращению его светлость стал более скрытным.

– На то есть причины, не правда ли?

Она повернулась и внимательно посмотрела на слугу. Он пожал плечами.

– Разумеется, миледи.

Ариадна надеялась, что Паскуале добавит хотя бы еще то, что не верит в виновность своего господина, но больше слуга не проронил ни слова. Чувствуя глухое раздражение от подобной скрытности, девушка направилась к лестнице, чтобы осмотреть спальни, и столкнулась с Дженни.

Оробев от размеров и роскоши, служанка замерла у лестницы, внимательно рассматривая огромный холл. При виде Ариадны она широко улыбнулась:

– Миледи, ну надо же, какой огромный дом!

– Действительно, – девушка невольно проследила за взглядом Дженни.

Вчера, ворвавшись в особняк, она была слишком взволнована и потрясена случившимся, сегодня с утра – тяготилась навязанным спутником. Теперь она наконец заметила и ажурную резьбу на каменных сводах, и рысьи морды, украшавшие капители колонн.

– Кто бы мог подумать, вы – герцогиня!

То, с каким придыханием служанка произнесла это, покоробило.

– Ты забываешься, Дженни! – одернула ее Ариадна. – Сундуки привезли?

– Да, мистер Доггерти распорядился отнести их в ваши покои.

Обиженная незаслуженно резким тоном служанка надула губы, ее хозяйка не обратила на это внимание. Сделав знак следовать за ней, Ариадна поднялась в свои комнаты. Их уже привели в порядок. Полы вымыли, массивную мебель натерли до блеска, а проеденный молью балдахин над кроватью заменили на новый.

Слуги как раз закончили затаскивать сундуки и при появлении хозяйки поспешили поклониться и уйти. Дженни закрыла дверь и обернулась к Ариадне.

– Подай мне…

Девушка задумалась, потом сама подошла к сундукам и откинула крышку, перебирая платья. Бархат, парча, шелк… Впервые в жизни все казалось недостаточно красивым, или слишком скромным, или…

Наконец Ариадна остановила свой выбор на небесно-голубом платье, под которое надевалась белая юбка из сатина, украшенная вышивкой. Верхняя часть рукавов была настолько широкой, что напоминала крылья.