— Я такого не говорил, — ответил мой враг. — Но ты ведь не будешь отрицать, что источник проблем Лессы — это ты.

— Хватит! — Лесса подскочила на ноги. — Хватит обсуждать так, будто меня здесь нет. Феон, Эд ни при чем. Он не виноват, что я оказалась в его теле. И затрийцы идут за нами из-за моих ошибок. И…

— Маска! — крикнул я, но было поздно. Тьма взметнулась вокруг Лессы — она все еще не обрела контроль, темной силы было слишком много. А малейшие эмоции рушили контроль. Контроль, которого сама Лесса не знала.

Темная фигура отделилась от её тела и ринулась к Феону. Опять! Сейчас Тьма переполнена силой — а, значит, безумна. Миг — и Феон отлетел от меня на десять шагов, ударившись спиной о ствол дерева. Но я знал — Тьма не успокоится, пока не выпьет досуха. В прошлый раз удалось её остановить, а в этот? Тьма снова приготовилась ударить. Я кинулся Тьме наперерез и замер между нею и Феоном.

— Уйди-и-и, — прошелестел голос.

— Нет, отступишь ты. Немедленно! — Я сжал кулаки, но Тьма уходить не собиралась. Наоборот, почувствовал, как она пытается меня обойти. — Ты меня слышала? Думаешь, если я в другом теле, то не найду на тебя управу? Вон!

И призвал свет. Да, пока еще слабый, но — свет. Тьма медленно отступила, растворилась в теле Лессы, и я понял, что все это время едва дышал.

— Маску, Лесса. И не смей её снимать, — скомандовал я.

На этот раз Алессия послушалась. Она будто не понимала, что происходит. Но стоило черной ткани коснуться лица, как она бросилась к Феону.

— Прости! — склонилась над ним. — Прости, пожалуйста, я не хотела.

— Ничего, — прошептал тот едва слушающимися губами. — Я в порядке.

Я протянул ему руку, помогая подняться. Феон покосился на меня — и протянул ладонь в ответ.

— Спасибо, — сказал сбивчиво.

— Не стоит, — ответил я.

— И все-таки, что это за сила?

— Моя тьма.

В глазах Феона мелькнул плохо сдерживаемый страх. Да, именно так Тьма и влияла на людей — внушала ужас, отвращение. Все эти эмоции я испытал на себе и привык, поэтому нынешнее отношение населения Виардани не сильно задевало. Привычка решает все.

— Не беспокойся, — сказал Феону. — Когда между нами будет поединок, я не сниму маску.

— Я и не… Постой. Твоя маска для того, чтобы контролировать тьму?

— А ты еще не понял? — Я пожал плечами. — Да, на неё наложен ряд заклинаний, чтобы подобного не случалось. Там, во время боя с затрийцами, мы с Лессой встретились с еще одним носителем тьмы. Он погиб, и сила в моем теле возросла. Поэтому я и прошу Лессу не снимать маску — это может плохо кончиться. Для каждого из нас, потому что, стоит Тьме почуять свободу, она вырвется. И её будет уже не остановить.

Феон молчал. Растерянно молчала Конни. Я развернулся к Лессе — она смотрела на меня полными ужаса глазами. Да, это страшно, когда понимаешь, сколько вреда можешь причинить окружающим людям. Но выбора не было. Я потерял его давно — когда решился схлестнуться с одним из самых опасных чудовищ Виардани. Самой Тьмой.

— Не беспокойся, пока на тебе маска, ничего не случится, — сказал Лессе. — Ты как? Сможешь ехать дальше?

— Смогу, — поспешно ответила она. Видно, не только мне хочется покончить с этим раз и навсегда.

— Тогда поехали. Осталось немного, потерпи.

Мы снова выдвинулись в путь. Я по-прежнему держался рядом с Лессой, а она совсем упала духом. Все больше молчала, будто не замечая, что мы рядом. Ничего, еще пару дней. Всего пару дней — и мы поменяемся обратно. О том, что Эдра откажется нам помочь, я старался не думать. Она не сможет! Не будь я канцлер Виардани.

Алессия

Странно. Я так стремилась домой, а теперь, когда до Каури осталось меньше суток пути, больше всего мечтала, чтобы дорога длилась бесконечно. Да, мне было сложно. Тьма бушевала внутри. Иногда я почти не слышала её — только глухой рокот силы, едва сдерживаемой маской. Но в Каури мы снова поменяемся телами, и Эдмонд уедет. Он не останется, как бы я не просила. И с собой не возьмет, хоть я бы отправилась с ним на край света. Почему все случилось именно так? Почему не могла полюбить Феона: доброго, понятного и простого? Но сердце не обманешь, и сердце требовало любви только от одного человека. Того, кто никак не мог её мне дать.

Эдмонд Лауэр. Имя, которое въелось в самое сердце и не собиралось его покидать. Я все еще чувствовала прикосновения теплых рук там, в деревенском домике, когда Эд пытался успокоить и оградить меня от Тьмы. Кажется, я стала лучше его понимать. Эд не был добрым в прямом понимании этого слова. Но он умел заботиться о том, кто ему дорог. В нем было запредельное чувство долга — не только перед Виардани, но и перед теми, кто его окружал. И совсем не было любви.

Это была последняя остановка перед тем, как мы въедем в Каури. День выдался на удивление солнечный — такая редкость среди промозглой осени. Конни колдовала у маленького костерка, устроенного Феоном, а мы с Эдом сидели чуть поодаль на его плаще. Он больше молчал в последние дни, но сейчас мне безумно хотелось с ним поговорить. И Эд поддавался. Он чувствовал то же, что и я — тревогу. А наша ничего не значащая беседа помогала хоть ненадолго с ней справиться. Не знаю, в какой момент мы с безделушек свернули на серьезную тему. Наверное, в тот, когда я спросила:

— Эд, а как ты стал канцлером Виардани?

Эдмонд замолчал. Уже думала, что он не ответит — от личных тем Эдмонд уходил, но все-таки ответил:

— Так вышло. В пятнадцать лет я сбежал из дома. На первом же постоялом дворе меня обманули и выманили все деньги, которые были при себе, поэтому в столицу шел пешком. А когда пришел, понял, что никто меня не ждет. Искал работу, но никто не хотел связываться с мальчишкой. Воровать я тоже не мог — умирать буду, но не стану. Вот и выкручивался, как умел. И моя магия только добавляла проблем. Я тогда не мог особо контролировать смену внешности. Засыпал одним, просыпался другим. Любые эмоции рушили баланс, поэтому пришлось избавиться от эмоций.

— А почему ты ушел из дома? — осторожно спросила я, опасаясь, что спугну, но, видимо, у Эда действительно было неплохое настроение.

— Из-за магии и ушел. Эта магия — проклятие моих земель, моего рода. Появляется нечасто, но считается, что тот, кто её унаследует, проклят и несет несчастье всем, кто находится рядом. Вот родители и посадили меня под замок, чтобы никто не узнал. Сначала это не сильно тяготило, с возрастом — все больше. И однажды я решил, что лучше просто уйти. Обрести свободу и не доставлять проблем. Но никак не думал, что не приспособлен к жизни. Пришлось быстро учиться на собственных ошибках.

Эдмонд улыбнулся. Наверное, теперь эти воспоминания не доставляли ему печали, но, уверена, все было не так просто.