войне, несмотря на все затруднения, свойственные странам с тоталитарным режимом, был нами недооценен… наши войска, страшно растянутые и разобщенные, все время подвергаются атакам противника. И противник потому одерживает местами успехи, что наши войска ввиду растянутости на огромных пространствах вынуждены создавать громадные разрывы на фронте.»

И вот:

«22 августа 1941 года. 62-й день войны

Получена директива фюрера от 21.8 (исх. № 441412/41). Эта директива имеет решающее значение для всей Восточной кампании.

Директива гласит:

„Предложение главного командования сухопутных войск от 18.8 о продолжении операций на Востоке расходится с моими планами. Я приказываю следующее:

1. Важнейшей задачей до наступления зимы является не захват Москвы, а захват Крыма, промышленных и угольных районов на реке Донец и блокирование путей подвоза русскими нефти с Кавказа. На севере такой задачей является окружение Ленинграда и соединение с финскими войсками“.»

Другими словами, если до зимы не удастся захватить Крым, Донбасс, выйти к Волге и отрезать от русских нефть Кавказа, а этого нельзя сделать, если не выйти к Волге, то всё — труба. 22 августа 1941 года важнейшей задачей было не московское направление, а — Волга примерно в районе Сталинграда.

Вот какую задачу должен был решить разгром нашего Юго-Западного фронта, для чего с московского направления снималась 2-я танковая группа и мимо Брянского фронта А. И. Еременко перенаправлялась на юг, к соединению с дивизиями вермахта, наступавшими с кременчугского плацдарма. Две эти клешни должны были охватить войска Кирпоноса, полностью их уничтожить, что позволяло потом вермахту броском преодолеть расстояние до Волги, не встречая на пути никакого сопротивления.

В принципе, расчет основывался не совсем на пустом месте, потому что за Юго-Западным фронтом у нас войск совсем не было. Осталось только уничтожить войска этого фронта.

Но еще до этой Директивы с наступлением на Москву было всё решено. В том смысле, что оно откладывается на неопределенный срок, сам Гудериан про это пишет:

«13 августа я посетил линию фронта по р. Десна восточнее Рославля, проходившую по обеим сторонам московского шоссе. С болью в сердце я наблюдал; как войска в полной уверенности в том, что в ближайшее время они будут наступать на русскую столицу, уже заготовили дорожные щиты и указатели с надписями „на Москву“.»

23 августа Гудериана вызвали на совещание в Борисов, в штаб группы армий «Центр»:

«Присутствовали: Гитлер, Шмундт, фельдмаршал фон Бок, Гот и я, а также представитель ОКХ — начальник оперативного отдела полковник Хойзингер… Гитлер закончил свою речь строгим приказом немедленно перейти в наступление на Киев, который является его ближайшей стратегической целью. При этом мне впервые пришлось пережить то, с чем впоследствии приходилось встречаться довольно часто: после каждой фразы Гитлера все присутствующие молча кивали головой в знак согласия с ним, а я оставался со своим мнением в единственном числе.»

Приказ — есть приказ. Особенно, если орднунг, немецкий порядок. И Гудериан его выполнил:

«К 26 сентября закончились нашей победой бои в районе киевского котла. Командующий 5-й армией попал к нам в плен.»

Отчитались, что русские армии в котле под Киевом окружены и уничтожены. Эти отчеты наши историки-патриоты записали на страницах своих более-менее патриотических работ, как исторический факт. «Киевская катастрофа».

Вот карта этой «катастрофы»:

Вам видно на этой карте, что через 6 дней после того, как Гудериан отпраздновал победу и в Ставке Гитлера «киевский котел» перечеркнули крест-накрест, как ликвидированный, три из шести армий окруженного и уничтоженного Юго-Западного фронта, как ни в чем не бывало стоят за пределами «котла» на востоке и преграждают путь к Донбассу?

«Все хорошо, прекрасная маркиза…»

* * *

Иван Христофорович Баграмян вспоминал:

«…когда мы пробивались по вражеским тылам, Геббельс и его подручные трубили на весь мир, что Юго-Западный фронт русских — „армии Буденного“ — уничтожен, дорога для победоносных войск фюрера свободна вплоть до Урала.»

После выхода из окружения в Ахтырке он получил распоряжение выехать в штаб 21-ой армии для контроля за ее формированием, там командующий армией Гордов ознакомил его с обстановкой на фронте:

«Он водит карандашом по карте. На северном крыле — 40-я армия генерала Подласа. Сейчас ей нелегко. 90-километровый рубеж занимают малочисленный отряд генерала Чеснова, 293-я стрелковая дивизия полковника Лагутина, 227-я стрелковая дивизия полковника Тер-Гаспаряна и остатки 10-й танковой дивизии генерала Семенченко. Эти небольшие силы с трудом сдерживают натиск частей 2-й танковой армии немцев. Но в Сумах уже начала выгружаться прибывшая из резерва Ставки 1-я гвардейская мотострелковая дивизия, которая поступает в распоряжение Подласа, Южнее — 80-километровый рубеж 21-й армии. Пока здесь действует лишь конно-механизированная группа генерала Белова, в которую входят 5-я и 9-я кавалерийские дивизии, 1-я гвардейская стрелковая дивизия и две танковые бригады. Сейчас в Ахтырке спешно заканчивает формирование 295-я стрелковая дивизия. Она будет выдвинута в район Гадяча, чтобы связать воедино фронт группы Белова с обороняющимися южнее частями 297-й стрелковой дивизии. Далее оборону держит 5-й кавалерийский корпус генерала Ф. В. Камкова — 3-я и 14-я кавалерийские дивизии, две танковые и одна мотострелковая бригады, части 297-й и 212-й стрелковых дивизий. Левее этого корпуса от Гавронцев до Карловки сражаются пять стрелковых и одна кавалерийская дивизии 38-й армии.

Положив карандаш, Гордов устало заключил:

— Таково положение фронта на сегодняшний день. Мне известно, что в резерве у маршала Тимошенко сейчас пока крупных сил нет. Приходится рассчитывать лишь на стойкость наших людей и на маневр силами с одного участка на другой.

Да, положение не из легких. Но как бы там ни было, а фронт живет и борется.

На пути фашистских армий вновь неколебимо стоят наши войска. И самое главное, основной костяк Юго-Западного фронта на новом рубеже составили дивизии его прежнего состава, об окружении и уничтожении которых на весь мир кричали фашисты. Из новых соединений здесь были лишь две стрелковые дивизии и 2-й кавкорпус, прибывшие с других фронтов.

Порадовал меня и тот факт, что штаб 21-й армии, который принял руководство всеми войсками, действовавшими на участке фронта между 40-й армией и 5-м кавалерийским корпусом, сохранил при прорыве из окружения основной костяк своих командиров.»

Знаете, как это называется в военно-исторической науке, если очистить ее от того, что в этой науке творится с хрущевских времен до нашего времени? Блестяще проведенная оборонительно-стратегическая операция, результатом которой явился срыв планов немецкого командования, предусматривавшие занятие важнейшего