строится первичный описательный процесс последствий избавления от кар, так получается в первичности основы взгляда, что организуется.

Раз уж был сон о том, как даруются крылья, необходимо об этом всё соответственно ситуации записать, чтобы ничего не забыть. Тем более, что сон, несмотря на некоторую картинность, очень понравился. Единственное только преддверье не понял — почему-то бегали вместе с мамой по каким-то застроенным окрестностям, между домами какие-то нелепые решётки оставляли узкие щели, чтобы пролезть, как следствие мама отставала, отставала, и отстала, остался один. Вот тогда, всё походит на то, что решая проблему своего одиночества, и взлетел — поднялся усилием воли над всеми этими постройками и домами и полетел. Мимо каких-то разборов каких-то после строительного свойства развалов полетел, уже до того виденных. Где и опустился среди забот различных и в чём-то определённо что знакомых лиц. И встречен был приветствием приятным, сводившимся к тому, что надо было больше верить, что вот такой и точно будет в силах крылья обрести. Взлететь способен, тут сомнений нет. После чего все эти, там собравшиеся, учинили процедуру, смысла которой понять несмотря на яркую детализацию, по сути, так и не сподобился. Там был ещё кто-то с останками крыльев, и эти остатки были там ободраны, при этом обнаружились два женских имени, именно именования двух девочек. И это с теми крыльями опять же было связано. После чего картина полностью переросла во что-то, более кино напоминающее, только снимаемое где-то вроде станции метро. Картина переросла в нечто на манер качественного улучшения, дающего понять, что сам теперь по результату именно иной — гораздо более высокого порядка. Единственное, кончилось все более чем странно — родилось ощущение, что некто высший, от которого теперь распоряжениям и исходить, ткнул пальцем в сторону и высказался в стили — а вот теперь в этом художнике недолго поживи. На чём увиденное и закончилось.

СОН Желание было сразу записать как увиделось, но как увиделось, тогда, в ночи, не записалось. Хотя всё восприятие было уровня какого-то открытия. Увиделось, что сам представляю из себя какой-то этакий процесс создания-нарезания некой специфической шестерни, при этом вся суть процесса как раз в том, что протекающий процесс саму шестерню нарезает-создает из чего-то цельного, обогащая при подобном зубьями, и крутит, получающуюся шестерню, за получающиеся зубья при подобном вращении цепляясь. При сне сознанию было важно, как режется при подобном зуб, зуб резался довольно специфически, и что материал какой-то из таких, сродни пластику, не железо. Вот так вот, сам себе и наверстал резьбу, пролёг стезёй организации движения и действия. Только теперь, когда уже послед пытаешься всё это записать, единственное, вот вопрос стоит, а к чему всё это и в чём тут радость та, что подбивала ночью бросить спать и сесть, включить машину?

Попробуем оставить след от зафиксированного в разуме. Одним из первых получилось то информативное послание, в котором говорилось о образе руководителя, который тот руководитель сам перед глазами среднестатистического обывателя и формирует. И база смысла тут, не то, что прячется, скорее притаилась в том, что именно от того, в каком обличии предстаёт такой руководитель в глазах смотрящего, ему по результату и выступать по результату дел своих. И ситуация зиждется на проявлениях довольно ярких, каждодневных, но тут следует помнить, что выставить себя можно пытаться самым экзотическим субъектом, но обыватель-то увидит образ тот, который именно по факту разглядит, и вот, по результату всех подобных восприятий то завершающее всё обличие всем, восприятием и отношением и сформируется. То есть, себя то можно захотеть представить в лучшем свете, но отношение живущих выльется именно в то, в чём и проявится, и это и определить оформление венчающего результата.

Теперь несколько слов о том, чтобы стать адвокатом обречённых на мучения. Если пытаться разобраться, следует нащупать нить, связующую собственное отношение к тому, что оформляется причиной наказания и собственным отношением к содеянному, за которое наказывают, но при подборе надлежащих аргументов вроде можно пусть лишь попытаться, но нащупать некую возможность разрешить всю ситуацию с подобного рода наказаньем по-иному. Одновременно сразу грандиозные вопросы возникают — как? Другое дело что одновременно и само наказание в самой основе, базово предполагает муки наказанного, что изначально полагает устремления к прекращению подобного, и надо полагать, что то, за что наказание отпущено, может относиться к событийности такого рода, что о самом прощении рассуждать покажется чем-то как будто не с руки оформившимся-проявившимся. Как результат на нынешнем этапе пока рождаются некие границы допустимого распространения возможности смягчения отпущенных как воздаяние наказаний — возможно, чтобы здесь почувствовать, что можно в качестве возможного решенья совершить необходима некоторая опытность, которая позволить рассмотреть вопрос гораздо более реалистично-актуально. Пока в наборе ощущений того, кого надежда есть спасать, видеться одно страдание, раскаяние, тонкости взгляда на ставшие причиной наказания деяния если и по факту представляются как некие возможные, то только как именно вызванные наказанием, не более.

Теперь несколько слов желанье есть запечатлеть о том обещанном Спасении. Тело в отверстиях от ран и обещает всем, кто наполнится верой в отношении подобного изображения фактически спасение. Намёк довольно явно выглядит — такое и фактически, по сути, пахнет ложью. И перед этим слово было сказано, что пламя здесь среди отпущенного пока молятся на мертвеца. А это и звучит серьёзно и по организации серьёзно.

Отдельной песней спето рассуждение на темы телесные. При этом ощущение было словно был участником беседы, в которой было несколько участников. И так, что вынес — вдох, выдох, сразу Свет и тьма, вход и выход, и распределение с кровью и по всему организму. Так тело, мышечная масса захотела функций более активных, то и обмен необходимо участить, дыхание чаще, сердце чаще бьётся. При этом там не очень ясно прозвучало, но с углеродом слепки образа с дыханьем покидают. Ещё затронули систему пузырьков лёгких, которым так такой обмен вести не разливаясь, не разбрызгиваясь. Зубов коснулись, как кусают и откусывают пищу, и пищеварения, рассмотрев в деталях как растаскивают при процессе то, что съедено на мелкие куски в процессе должного употребления. Коснулись испражненья прочь уже финального продукта и даже приключилось нечто вроде соглашения, что жидким или твёрдым всё это может получаться сообразно ситуации, ну, или сколько воды оставят, о чём мелькнуло соглашение, что воду можно убирать. Ещё из проскользнувшего то позабавило, что насморком и соплями целенаправленно не захотели заниматься, вот так, специально всё оставив в стороне.

В базовую основу закладываем основу смысла Света — апологета зачатия, того, что