class="p1">Еще не рассвело. Часы показывали без пяти пять. Не надо иметь буйного воображения, чтобы представить, кто стоит внизу, в темноте. Конечно, это Макс.

Если бы она могла забыть прошлую ночь и вернуться в то состояние покоя, в котором она пребывала до встречи с ним… Тогда можно было бы остаться в Туссэне… А она ведь не собирается уезжать… Просто теперь она не будет сидеть рядом с ним, когда он будет обедать… И вряд ли он придет обедать к ней в ресторан — похоже, он уже перебазировался в другое место.

Вот так обстоят дела. Энн укрылась простыней с головой. Она никогда не забудет Макса, она будет думать о нем каждую минуту — это неизбежно. Но, в конце концов, она и с этим справится, и жизнь пойдет своим чередом.

Еще недавно у нее была мечта и четко сформулированная цель. Потом ее охватила минутная страсть и сбила с намеченного пути. Ну что ж, надо вернуться на исходные позиции.

Это не просто страсть.

Внизу снова раздался звонок. Теперь звонили немного настойчивей.

Макс, это, конечно, Макс.

Энн перевернулась лицом вниз и закрыла голову подушкой. Она не хочет слышать звонков. Да, у них был секс, странный и страстный, но, когда он достиг апогея, она ускользнула в ванную и просидела там целый час. Вернувшись, наконец, в спальню, Энн с удивлением обнаружила, что Макс ушел. Надо же, какой сюрприз!

Не мог он вернуться после того, как она с ним обошлась! Но кто-то трезвонил у дверей!

Если это не прекратится, надо будет набрать номер 911 и вызвать полицию.

Энн решила не спускаться вниз и не подходить к дверям, ни за что!

Настойчивые короткие звонки сменились громким стуком в дверь.

Зазвонил телефон. Энн села на кровати, взяла трубку и услышала голос Макса.

— Усталый путник у дверей, — сказал он, — пусти его передохнуть. Можешь не разговаривать с ним, просто пусти в свободную спальню.

— Ты потерял ключи от Роузбэнка? — Голос Энн звучал враждебно. Она была смущена и расстроена и не знала, как себя вести.

— Мне нельзя сейчас там появляться, — ответил Макс.

— А где ты был?

— Просто колесил по городу.

Энн никогда не считала себя добрячкой, но как она могла сказать Максу «Нет»?

— Хорошо, заходи, — ответила девушка и, соскочив с кровати и накинув белый шелковый халат, сбежала вниз по лестнице. За матовым стеклом входной двери маячил знакомый темный силуэт.

Энн открыла дверь.

Небритый и усталый, с непроницаемым, как и всегда, выражением лица перед ней стоял Макс.

Энн впустила его в дом и поднялась по лестнице. Макс шел за ней следом.

— Пожалуйста, чувствуй себя как дома, — сказала Энн, — ты знаешь, где комнаты для гостей, — выбери себе любую и располагайся.

Энн чувствовала, что слезы наворачиваются на глаза, а губы начали дрожать. Прикусив нижнюю губу, она старалась придать лицу спокойное и равнодушное выражение.

Макс старался понять, почему Энн решилась его впустить, и у него теплилась робкая надежда, что она не собирается разрывать их отношения.

— Ты в порядке? — спросил он, любуясь тонкой фигуркой Энн. В белом шелковом халате она смотрелась отлично.

— Я — в полном порядке. А ты?

— И я, — ответил Макс. Он чудовищно устал, но прежде, чем добраться до постели и отключиться, ему необходимо было получить ответ на вопрос, который мучил его больше всего. Сначала все у них было замечательно, потом случилось что-то, что испугало и огорчило Энн, и пока он не услышит от нее, что это было, ни о каком отдыхе и речи быть не может. Макс хотел убедиться, что не причинил Энн никакого вреда. Он хорошо знал, насколько она ранима.

В сущности, Макс не чувствовал за собой никакой вины, но вести себя он будет так, как будто всегда и во всем виноват он и только он.

— Что произошло? — поинтересовался он. — Почему Ирен покинула свой пост? Она должна тебя охранять!

— Представь себе, она спит! Причем в своей постели. Как и все здравомыслящие существа.

— Энни, мы можем поговорить? Спокойно?

— Нет, не можем. Если утром ты услышишь, как я ухожу на работу, не вздумай выходить. Подожди, пока хлопнет дверь.

Энн стояла перед Максом скрестив руки на груди и глядя в пол, на свои босые ноги. Казалось, она просто ждет, когда Макс отправится в свободную спальню.

— Что с нами случилось? — спросил Макс.

Энн молчала.

— Почему у тебя пошла кровь?

У Энн перехватило дыхание. Макс на секунду поймал ее взгляд, и этого мгновения было достаточно, чтобы попять — девушка в отчаянии.

Черт возьми, все идет не так, как он хотел.

— Прости меня, я — грубый и неуклюжий идиот. Я только хотел удостовериться, что не причинил тебе вреда.

— Нет, — ответила она с деланным спокойствием, — ничего подобного. Никакого вреда ты не причинил.

— Ты была девственницей? — Макс посмотрел на нее через плечо, кровь стучала у него в висках.

Энн закрыла лицо руками, медленно сползла вдоль стены и села на ковер, уткнувшись головой в колени.

«Кретин, какой же я патологический кретин!» — подумал Макс, пересек комнату и опустился на ковер рядом с Энн. Она не отодвинулась. Тогда он стал массировать ей шею и гладить по спине, стараясь снять напряжение.

— Энни, послушай. Я — лжец, жалкий лжец. Мне не нужна комната, я здесь только потому, что хочу тебя видеть. Энни, то, что произошло между нами, очень важно для меня.

Энн сидела тихо и неподвижно и, казалось, не слышала его. Это было мучительно.

— Энни, у нас был восхитительный секс, невероятный! А ты — потрясающая женщина.

— Я тебе не верю, Макс, но, все равно, спасибо за комплимент.

— Я не говорю комплиментов, — прошептал он, нагнувшись к ней, — относись к этому как хочешь. Мне было хорошо с тобой, и я бы хотел начать все сначала.

Энн ответила ему слабой, напряженной улыбкой. Она немного расслабилась, но продолжала молчать.

— Нам надо обсудить, что с тобой случилось в Сент-Мартинвилле после того, как ты нашла меня. Это вопрос твоего здоровья — и мы должны это обсудить. Вот выясним все, тогда можно отдыхать.

Энн пыталась сбросить напряжение, но у нее ничего не получалось. Раньше стоило Максу погладить ее по затылку, и усталость как рукой снимало. Но сейчас все было по-другому.

— Пожалуйста, Макс, не спеши. Мне нужно время. Прояви терпение.

Макс ничего не ответил, только поднял бровь. Вид у него был совсем убитый.

— Макс, мне жаль, что все так закончилось прошлой ночью… Сама не понимаю, что