— Я доверилась ты, псих! Я уехала с психичкой, которая играла судьбами. И ждала, что ты придёшь за мной. Так что да, это самое большое доверие, которое я кому-то вручала. Полную власть над моей судьбой!

Берг вжимает меня своим телом, но руки свободны. И они без моего ведома отвешивают пощечину мужчине. Бьют в плечо, толкают. Сейчас я не просто бешусь, как когда ревновала к Татье. Я вымещаю всё, что накопилось. Страх, неуверенность, мщу за то, как он вёл меня с собой в самом начале.

— Ты вечно рычишь!

Тяну за тёмные волосы, заставляя встретиться со мной взглядами.

— Ты молчал всю поездку. Заставил меня теряться в догадках. Я чувствовала себя ненужной!

По толчку на каждую фразу, пока не замечаю, что поцарапала Бергу шею.

— Я сделала то, что должна была! Ради своего клана, Альфа. Разве не так бы ты поступил? Не пошел защищать свои семьи от врага? Не сделал бы всё, чтобы невинные не пострадали? Там пятьдесят ведьм было, Берг. Которым Верховная разрушала жизни! Я должна была что-то сделать, и это был единственный способ.

— Почему ты мне не сказала?

— Потому что я не знала, — задыхаюсь эхом своих чувств, которые давят изнутри. — Это всё было решено за секунду. Все варианты, все способы. И я…

Говорю и продолжаю его бить. Куда дотянусь. Словно именно это мне нужно после того, как магия в крови смешивается со злостью. Превращается во взрывоопасный коктейль.

— Я Альфа, я принимаю решения!

— Так иди их принимай в другое место!

Мы орём друг на друга, упираемся взглядами. Я чувствую, как режет глаза, словно песок попал. Мой цвет ведьмы — расплавленное серебро — появляется и сталкивается с алыми рубинами Берга.

А мои руки действуют против моей воли, цепляют кофту мужчины, касаются его тела. Напряженных мышц, ведут по дорожке тёмных волосы. Берг вжимается окончательно. Не целует, кусает.

И я не оборотень, но отвечаю тем же. Оставляю свои метки, постоянно касаюсь. Перехожу губами на плечи, когда стягиваю с него вещи. Словно если хоть на секунду оторвусь, то просто рассыплюсь.

— Дикарь! — возмущаюсь, когда зубы вонзаются в мою метку, а мужские пальцы сжимают грудь через майку. Никакой защиты в виде лифчика. — Ты дикарь, Берг. Грубый, невыносимый…

— А ты дикая, своенравная, — ткань трещит от его силы, оставляя меня обнаженной. — Невыносимая. И при этом, самое ценное, что у меня есть. Поэтому я запру тебя нахрен. Никуда не выйдешь, будешь сидеть под замком, заниматься медвежонком. Мной. Плевать, больше я тебя не отпущу.

— Конечно, — бурчу, чувствуя глупое счастье внутри. — Я ведь Истинная, никуда не денусь.

— Опять не слушаешь, куколка. Я не отпущу. Со Зверем ты сама разбирайся. Но от меня никуда не денешься.

— Не денусь.

В двух словах, которые совсем не связаны с любовью, как раз все мои чувства. И Берг умеет слушать, в отличии от меня.

Вожусь с пряжкой ремня, дёргаю вниз. Это безумие, но он мне нужен сейчас. Когда всё разрывает изнутри, и смешивается страх, ненависть, любовь и злость. Этот коктейль, который мужчина каждый раз вливает в меня.

И прекрасно знает, как справляться.

— Я не… Я не буду нежным, куколка.

Предупреждает, а я лишь киваю. Мне кажется, Берг сломал что-то во мне окончательно. Потому что то, что он делает, я воспринимаю именно так. Нежностью.

Как губами скользит по телу, прикусывая соски. Смотрит, считывает реакцию. Наслаждается моими стонами, когда пальцы касаются влаги внизу. Растирают и толкаются, заполняя.

И даже в его укусах сплошная нежность. Которая разливает кипяток по телу, между ног всё тянет и болит. Сжимается, требуя большего.

— Хочу тебя. Хочу.

Повторяю, словно он не чувствует. Мне нужны слова, и если Берг не может мне их дать, то я буду говорить за двоих. Чтобы окончательно не пасть под его напором.

— Вот так.

Он резко толкается, наполняя меня. Держит за шею сзади, прижимается губами к моим, целует и кусает. Скользит языком внутрь. Быстрые движения, грубые, от которых меня уносит.

И я делаю это. Вижу вибрирующую нить между нами, дёргаю за неё. Чувству отголоски эмоций и как сильнее сжимаются ладони на моих бёдрах. Вжимают в матрас, позволяют Бергу двигаться быстрее, резче.

— Попроси меня.

Произносит довольно, видя, что я награни. Что я просто сгораю от его касаний, давления внутри. Тлею с каждым пошлым шлепком, который опускается на мою кожу.

Его ладони сжимают ягодицы, мнут, шлёпают. Кожа горит, и я тоже. Задыхаюсь от того, как всё внутри сжимается. До одной точки, чистого возбуждения, которую Берг постоянно задевает.

— Попроси, куколка.

— Я хочу… Пожалуйста, Альфа, я хочу кончить. Я хочу тебя. Я хочу…

Столько всего хочу. И Берг даёт мне всё. Замедляется, сильнее давит на клитор. Смотрит и смотрит на меня, словно спрашивая «Так нормально? Так достаточно? Я не делаю тебе больно?».

Он грубый и ужасный.

Но мне подходит.

И в каждой его хватке я вижу именно нежность.

И она уничтожает меня. Заставляет выгибаться, упираясь пятками в поясницу мужчины. Захлёбываться собственными стонами, когда по телу проносится судорога.

— Моя куколка, моя Истинная.

Его зубы снова смыкаются на метке, и я сама подставляю шею. Наслаждаюсь той истомой, что заполняет всё тело. Это ни с чем несравнимое чувство, когда я отдаю ему власть над собой.

Я принадлежу ему.

Но и Берг принадлежит мне.

— Прости.

Произносит внезапно, переворачиваясь на спину. Я сижу верхом на нём, его член всё ещё внутри. Пусть и не такой твёрдый. Упираюсь ладонями в плечи, рассматриваю напряженное лицо. Контуры губ, морщинки у глаз.

— За что, Берг?

— За то, что заставил тебя почувствовать себя ненужной. Если бы я сказал в машине хоть слово, не сдержался бы. Мы бы снова разругались.

— А сейчас-то мы мило поболтали.

— Сейчас ты под замком, никуда не сбежишь. В машине было больше шансов. А я не дам тебе уйти, прими это, Тая.

— Принимаю. Я не собиралась уходить, но тогда не видела другого решения. Не знала. Была только одна мысль. Что не хочу, чтобы ты пострадал. Ты бы защитил меня тогда любой ценой, но пострадал бы сам. А я не… Не могу. Не могу тебя потерять.

— Оборотни защищают своих самок, не наоборот.

— Ты такой глупый, Берг, — улыбаюсь и веду пальцами по его груди. Каменному прессу. Геката, как же я по нему скучала. — Вы защищаете на инстинктах, а мы… Мы защищаем своих Истинных, потому что хотим этого. Так что прими это, Берг.