Тим, в образе Медведя, растянулся на груди Берга. Забавно шевелил носиком, едва не мурча. Он едва съехал в бок, как мужская ладонь вернула сына на место. Не просыпаясь, на инстинктах.

И этот мужчина мне рассказывал, что к детям у них не такие глубокие чувства, как у людей.

Подхватила Медвежонка, чтобы переложить в кроватку. И тут же столкнулась с диким рычанием, когда Берг подскочил. Прошелся по мне горящим алым цветом, а после улыбнулся.

— С тобой никакой сигнализации не нужно, — произнесла тихо, выходя из комнаты. Привычно щёлкнула пальцами, отправляя проекцию звездного неба на потолок. — Утомил он тебя? Стареешь, Берг.

— Дерзишь, куколка?

Я даже не успеваю сделать вдох, как оказываюсь прижатой к стене. Мужчина без усилий находит метку, касаясь её пальцами. Надавливает, убеждаясь, что за пару часов она никуда не делась.

Чертов оборотень!

— Я хотела поговорить с тобой об одном моменте.

Вывернулась из рук Берга, направляясь к кухне. Сейчас мне нужна вся моя смелость, сила и прочие качества, которые бесили мужчину. Потому что в последнее время этого во мне всё меньше.

Оказывается, когда перестаешь постоянно бороться с этим, весь запал сам по себе опадает. Как шелуха летит вниз, ненужной бронёй.

— Берг, ты помнишь о нашей сделке, — произношу отрывками, цепляя ложкой подсолнечный мёд. — Ты только не рычи сразу… Но… Мы говорили, что когда я рожу тебе наследника, то ты позволишь мне уйти. Так вот…

Договорить мне мешает рычание Зверя. Берг только сжимает кулаки, а вот Медведь толкает меня к столу, сжимая пальцами бёдра. Вдавливает собой, пока я упираюсь ладонями в столешницу.

Удивительно, как я хорошо научилась понимать — кто из них сейчас касается меня.

— Уйдёшь? — Берг прижимается лицом к моей шее, тяжело дышит. И я чувствую, как нить между нами звенит. — Нихера ты…

— Дай мне договорить.

— Нет. Помолчи, куколка, и не нарывайся. Ты никуда не пойдешь, поняла меня?! Никуда.

— Я тебя прокляну! — угрожаю, но тут же давлюсь своими словами. Берг целует меня в шею, позвонки, плечи. Прикусывает кожу на ключице. Каждую клеточку. — Ну Берг. Мы говорим… Ты не…

Пытаюсь собрать мысли воедино, но это так сложно. Когда его пальцы стягивают с меня юбку, возбуждение упирается в ягодицы. Напоминает, как хорошо мне бывает с этим мужчиной.

— Нет!

Произношу неожиданно твердо, чувствуя дрожь в теле. Разворачиваюсь к Бергу, укладывая ладони на его плечи. Глаза горят алым, на лице — решительность.

Мой привычный Истинный.

— Сначала ты выслушаешь меня. Потому что я не собираюсь заниматься с тобой сексом, пока ты злой.

— Раньше тебя это не останавливало.

— Невыносимый! — заявляю, а руки сами стягивают с него кофту. — Я хочу уйти на три дня, Берг.

— Никуда ты не… Три дня?

— Осеннее солнцестояние, ведьмы отправляются в горы. И я не пошла в прошлом году из-за Тимы. Но теперь-то я могу. Можно же, Альфа?

Смеюсь, когда мужчина подхватывает меня под ягодицы, усаживая на стол. Целует, ведёт ладонями по моим ногам. Очерчивает коленные чашечки, внутреннюю сторону бёдер. Пока не накрывает мой клитор через ткань белья, надавливая.

— И кто там будет? — спрашивает невинно, будто не заставляет магию в крови кипятиться. — Ну?

— Новая Верховная, и ты знаешь, что она тебя обожает. И Мари. И… — стону, когда его пальцы толкаются в меня. — И другие ведьмы. И Татья будет. Пож-жалуйста.

— О чём именно ты просишь? Отпустить или трахнуть?

— Берг!

Он улыбается, довольный эффектом. Едва слышно рычит, когда тяну вниз его брюки. Обхватываю член, смотря в тёмные глаза. Наслаждаюсь, как лезут его клыки, когда я медлю.

Геката, мне с ним так хорошо.

Всегда.

— Я не уйду, — повторяю, притягиваю мужчину к себя. Он входит медленно, растягивая момент. — Я — твоя. Разве ты забыл? А ты — мой. А теперь… Если ты не заткнешься и не… Я тебя прокляну, вот честно.

— Не проклянёшь, — смеётся, начиная двигаться быстрее. До светлых вспышек перед глазами. — Для этого тебе надо знать моё имя.

— А я ведь знаю.

Смеюсь в ответ, но не получается долго. Потому что Берг, даже спустя столько времени именно по фамилии его называю, толкается сильнее. Ласка рук превращается в хватку, воздух в лёгких образуется паром.

Оседает каплями внизу.

Вязкими, стягивающими энергию между ног. В том месте, где происходит наше единение. И с каждым толчком я чувствую, как сильнее разгорается огонь.

Скольжу пальцами по напряженным плечам, глажу короткие волосы на затылке. Прижимаюсь губами к подбородку, когда давление становится невыносимым.

— Берг.

Рычу, как настоящий оборотень, прося дать мне желанное. И он даёт. Как и обещал, что весь мир положит к моим ногам. А сейчас я сама падаю, вниз и вниз.

Каждый раз.

Тяжело дышу, пытаясь прийти в себя.

Мир ещё долго кружится вокруг нас.

— Моя куколка, — говорит и говорит, впиваясь зубами в метку. Я чувствую, как внутри меня пульсирует его член. Ощущение, что каждую венку чувствую. — Люблю тебя.

— И я люблю тебя, Миш.

Мне нравится его имя. Самое банальное, учитывая вид его оборотня. Но я могу теперь спокойно называть его Мишкой, и никаких претензий.

— А ты мне все ещё не сказала своё имя, — Берг протягивает салфетки, помогает стереть свои следы с моего тела. — Настоящее.

— Хочешь меня проклясть. Я тысячу раз говорила. Таина.

— Да-да, тайна, я помню.

— Нет, — обхватываю ладонями мужское лицо, заставляя посмотреть на меня. — Та-и-на. Имя, в котором заключена моя жизнь, это — Таина.

— Ты сказала с самого начала…

— Ты просто не всегда умеешь слушать.

Хохочу, срываясь с места. Лечу в нашу спальню и позволяю мужчине повалить себя на постель.

— Таина, — повторяет он довольно, словно получил очередное доказательство, что я — его. Берг говорит, что я держу его Зверя на поводке, но он держит меня возле себя без всякой магии. — У меня тут вопрос, раз ты сама вспомнила за сделку.

— Что?

— Она включала только одного наследника или нескольких?

— Не знаю. Ты меня даже с ведьмами не отпускаешь, — делаю вид, что задумываюсь.

— Три дня. И не дай Боги, ты задержишься.

Задержусь.

У меня большие планы на этот поход. И с магией единение, и больше ритуалов провести. А потом Мари вернётся в город и скажет Бергу, что я где-то скрылась. Присмотрит за медвежонком, пока его отец помчится ловить нерадивую пару.